Сменив нижнее белье, она проскользнула в ванную комнату - перед
учебой следовало смыть с себя все это непотребство. И сделать это
нужно как можно скорее, родители уже на кухне – завтракают, а
значит и ей нужно пошевеливаться, если не хочет остаться
голодной.
- Доброе утро, милая. Садись скорее, я приготовила твой любимый
тамогояки. - улыбнулась ей мама.
- Тебе следует лучше следить за временем и поменьше спать. –
пробурчал отец, доедая маринованные овощи, напротив него уже стояла
пустая миска с остатками мисо-супа.
- Доброе утро. – Хоши приземлилась за стол и тут же накинулась
на еду, наплевав на все правила этикета.
- Звонил твой сэнсэй, говорит ты стала часто пропускать занятия.
Хоши, ты ведь помнишь наш уговор: либо попадаешь в сборную Токио
среди старшеклассников, и сама выбираешь университет для
дальнейшего обучения, либо я пристрою тебя в Касей* после выпуска.
– продолжил наседать отец, будто у нее и без этих нравоучений мало
проблем.
*Токийский университет Касей (東京 家政 大学, Tōkyō kasei daigaku)
частный университет в Итабаси, Токио, Япония , основан в 1949 году.
Это женский университет, специализирующийся на обучении в области
домашнего хозяйства, гуманитарных наук и развитие ребенка.
От одной мысли о том, что ей придется провести несколько лет в
институте благородных девиц только для того, чтобы впоследствии
стать чьей-то идеальной женой-домохозяйкой ее бросало в дрожь. Не
такой судьбы она для себя желала. При всей любви к матери, Хоши не
хотела ее повторять жизненный путь. Девушка ощущала в себе
потребность жить полной жизнью, хотела сама выбирать в какой
университет ей поступать, с каким мальчиком встречаться и наконец с
кем создавать будущую семью. А университет Касей – этот оплот
ханжества и консерватизма ставил крест на всех ее чаяниях и мечтах.
Ну уж нет, не бывать этому, она обязательно выбьется в сборную,
чего бы это не стоило - даже если для этого придется идти по
головам. Она не остановится, она пройдет этот путь до конца.
Родители девочки не могли видеть, но в этот момент за спиной их
дочери бушевала странная Ки, постепенно принимая очертания
черноволосой женщины средних лет, на бледном лице которой отчетливо
виднелась печать скорби. И даже роскошная юката и длинный юми в
тонких ладонях, за который коллекционеры готовы были отдать душу во
власть подземного бога Эммы, не радовали гостью. Ее вообще ничего
не могло порадовать, ведь Луна по своей сути печальна и «улыбка» ее
никогда не сможет осветить путь сотен, но на одну маленькую,
запутавшуюся девочку ее усилий должно хватить. Губы женщины слегка
дрогнули…