— Почему так долго, Ани? — воскликнул недовольный Асмуд. —
Или хочешь сказать, что, не проглотив за вчерашний день ни кусочка, ты
по-прежнему не голодна? Тогда ты очень выгодный гость! Побольше бы таких, а то
припасов не напасёшься! Вот только мне жуть как не нравится приходить к тебе
самому! По моему, это немного неправильно! Что скажешь, Ламир?
— Ничего серьезного, сир, если не считать странной
усталости. Леди Натаниэле следовало бы…
— Можешь идти, — махнул рукой король. — Остальные тоже
свободны.
Ламир поклонился. А затем обратился ко мне:
— Натаниэла, если я вам понадоблюсь...
— Если ты ей понадобишься, Я тебя обязательно позову, —
перебил мага Асмуд, делая ударение на «я». — Хотя у меня есть стойкое ощущение,
что прямо сейчас Ани с удовольствием познакомится с умениями владельца ножей и
топоров… — Я побледнела и невольно попятилась, чуть не столкнувшись с Ламиром.
— Я имел в виду повара, — усмехнулся король. — И… та-дам!.. это была шутка.
Три горничные одновременно замерли на пороге, издали нечто
похожее на смех и поспешили покинуть комнату. А вот мне было не до веселья,
особенно когда Ламир вышел, а дверь за целителем закрылась.
«Пожалуйста, не оставляйте меня с ним!» — хотелось закричать
вдогонку, но…
— Ани, птичка, а ты-то почему не смеешься? — напомнил о
своем присутствии его величество.
— Шутка, повторенная дважды, не является шуткой, — буркнула
цитату из уже забытой книги, которая не произвела на меня ни малейшего
впечатления. И только эта строка намертво врезалась в память.
Король недоуменно скривился.
— Вы уже нечто подобное говорили при нашей первой встрече, —
пояснила я.
Асмуд закатил глаза.
— Ани, нельзя быть такой серьезной! — воскликнул мужчина,
устраиваясь в кресле, которое не так давно представляло собой полуразвалившийся
хлам. — Так и с ума сойти можно, особенно в нашем невероятном мире. Как прошла
ночь, Ани?
— Чуд… — начала было я имея в виду чудовищно, но его
величество перебил меня.
— Чудесно? Это прекрасно! Ты подумала над моим предложением?
Асмуд снял серебряную крышку с блюда и по комнате поплыл
умопомрачительный запах выпечки, а я вдруг вспомнила, что ничего — совсем
ничегошеньки! — не ела уже… мамочка! Я не помнила как долго оставалась
голодной! Голова немедленно закружилась, а в животе заурчало.