— Ты очень плохо выглядишь, птичка, — заметил король,
покачав головой. Он взял один из рогаликов, оторвал от него кусок и отправил
себе в рот, блаженно зажмурившись, оставшуюся половину протянул мне.
Чуть не сказала: «Вашими стараниями, сир», но сдержалась,
опасаясь внеочередного упоминания повара. Жутко хотелось наброситься на
золотистые ванильные круассаны, но я заставила себя медленно подойти к королю и
взять предложенную булочку.
— Так ты подумала? — повторил вопрос Асмуд.
Я молча помотала головой, так как медленно, с наслаждением
жевала сладкую сдобу, наполненную сливочным кремом, и сейчас при ярком
солнечном свете ночные приключения снова почудились мне обычным кошмаром.
Внезапно король глухо зарычал и взгляд его стал таким
отстраненно-загадочным, что мне стало не по себе. Асмуд же вскочил на ноги и
выбежал из комнаты, оставив меня наедине с завтраком.
Как бы мне ни было страшно, голод взял над эмоциями верх. Я
воровато огляделась. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я отмахнулась
от всех правил приличий и набросилась на оставшиеся круассаны и конечно же
налила в чашку ароматный горячий напиток вишневого цвета, находившийся в
изящном фарфоровом чайничке на втором подносе. Уже делая последний глоток, я
обнаружила, что перед глазами все начало странно расплываться.
Меня охватил ужас — неужели в еде оказался яд?! Но зачем,
почему? Возможно, я просто не оправдала ожиданий. Да и письмо-то
предназначалось другому человеку! Вот и выходит, что король решил избавиться от
досадной ошибки… от этого психа всего можно ожидать!
Я попыталась поставить чашку, но промахнулась — она упала на
пол и разбилась, но мне было не до сожалений об испорченной посуде! С трудом
встала и, еле шевеля ногами, добрела до двери, где поспешила ухватиться
заледеневшими пальцами за ручку.
— Помогите! — проговорила, но губы не слушались. — Ламир! —
повторила попытку, но лишь прохрипела что-то нечленораздельное.
Ноги подкосились, и я сползла на пол. Взгляд затянула
белесая пелена, посреди которой я временами различала разноцветные пятна и,
вглядываясь в их пульсацию, задавалась вопросом — умру ли прямо сейчас или
пролежу до заката около открытой двери…
— Вот же! — услышала откуда-то сверху. Голос был знакомый,
но я никак не могла разобрать чей. — Не бойся, девочка, — бормотал он, и я
услышала, как что-то позвякивает в руках человека, а затем почувствовала горечь
на губах. — Родер мне целую коллекцию оставил.
Ничего. Сейчас противоядие подействует, и ты еще поспишь…