Я совсем не обращала внимание на красоту и очарование места, в котором находилась. И так было не потому, что я привыкла к этому саду, пруду и самому пейзажу за последние три года, а потому, что всей душой ненавидела Марилию и всё, что с ней связано. Даже её природу.
Моя внутренняя сущность постепенно, с каждым прожитым днём в этом месте, становилась всё больше такой же тёмной и зеркальной, как этот искусственный пруд, потому что она озлобилась и отторгала от себя все хорошие чувства. А ведь раньше я была магом земли и, априори, не могла испытывать подобные чувства к природе.
Не могла. А теперь могу. Потому что я очень изменилась.
И потому что теперь я не маг земли, а обычная женщина.
Прекрасные лебеди медленно и царственно плавали перед моим взором, не обращая внимание на равнодушную к ним зрительницу, а я пустым взглядом смотрела сквозь них.
***
Для всего магического мира Вериус я умерла три года назад от кровоизлияния в мозг. В Тангрии, в госпитале для военнопленных. Моё тело кремировали в крематории госпиталя на следующий же день после «смерти».
Для кремации заговорщики отрезали часть моих волос и ногтей, которые добавили при кремации чужого женского тела. Кирстан сказал, что оно принадлежало одной из пленных женщин тангриек, умершей от тяжелой болезни за день до моей «смерти», и немного похожей на меня.
Урну с «моим» прахом захоронили в госпитале для военнопленных в колумбарии крематория, который местные служители прозвали Стена Скорби Тангрии. Её поместили в отдельную ячейку, которую закрыли мемориальной плитой с надписью: «Графиня Лорианна Тубертон, тангрийская аристократка Зарданского округа бывшей империи Тангрии. Даты жизни и смерти: 1 мая 3180 года — 3 июня 3202 года. Место смерти — Главный военный госпиталь Зарданского округа бывшей империи Тангрии. Причина смерти — кровоизлияние в мозг».
Кратко, ясно, исчерпывающе.
В этом колумбарии таких ячеек, заполненных урнами с прахом военнопленных, было много сотен, а, возможно, и тысяч. Кирстан позже рассказывал, как настаивал на развеивании моего праха, боясь в будущем каких-либо некромантских экспертиз, но глава крематория, мрачный атер Датинич, категорически отказал, обосновав отказ тем, что в соответствии с межземельными нормами права, за соблюдение которых атер Стефанович больше всех и радел, в течение трёх лет с момента захоронения урны с прахом родственники умершего, как близкие, так и дальние, с соответствующими документами могут затребовать урну у крематория. И только по истечении трёх лет прах можно будет развеять. Кирстан ничего больше сделать не смог, чтобы не вызывать подозрения. Оставалось только ждать.