Оно, конечно, в невесомости, говорят,
нервы у народа завсегда расшатываются. Может, оно и так, а только у
киборга Гаврилова от этой идеологии башка поскорее не зарастёт.
А заплывает, например, одна
астрофизик Марья Васильевна Щипцова в девять часов по Гринвичу в
научный модуль и включает спектрограф. Она всегда, знаете, об это
время включает спектрограф. Данные считывает и журнал ведёт.
Так заплывает она в научный модуль.
Берёт спектрограф перед собой и включает. А он, провались совсем,
не включается.
Она думает: «С чего бы он, дьявол, не
включается? Не контакт ли какой расконтачился, провались совсем!» И
берёт она в левую руку тестер и хочет тестировать.
Хочет она тестировать, берёт в левую
руку тестер, а другая астрофизик Дарья Петровна Кобылина, чей
тестер, посмотрела, чего взято, и отвечает:
— Тестер-то, уважаемая Марья
Васильевна, промежду прочим, назад положьте.
Щипцова, конечно, вспыхнула от этих
слов и отвечает:
— Пожалуйста, — отвечает, —
подавитесь, Дарья Петровна, своим тестером. Мне, — говорит, — до
вашего тестера дотронуться противно, не то что его в руку
взять.
Тут, конечно, вспыхнула от этих слов
Дарья Петровна Кобылина. Стали они между собой разговаривать. Шум у
них поднялся, грохот, треск.
Муж Иван Степаныч Кобылин, чей
тестер, на шум является. Здоровый такой мужчина, бортинженер, но, в
свою очередь, нервный.
Так является этот Иван Степаныч и
говорит:
— Я, — говорит, — ну, ровно слон со
связи с Землёй не вылажу, лишний тестер, не жалея сил, для станции
выпрашиваю и нипочём, — говорит, — то есть не разрешу постороннему
чужому персоналу этим тестером воспользоваться.
Тут снова шум, и дискуссия поднялась
вокруг тестера. Все астронавты, конечно, поднапёрли в модуль.
Хлопочут. Киборг Гаврилыч тоже является.
— Что это, — говорит, — за шум, а
драки нету?
Тут сразу после этих слов и
подтвердилась драка.
Началось.
А модуль, знаете, узкий. Драться
неспособно. Тесно. Кругом приборы и невесомость. Повернуться негде.
А тут двенадцать человек впёрлось. Хочешь, например, одного по харе
смазать — троих кроешь. И, конечное дело, всех разбрасывает. Не то
что, знаете, киборгу с механической ногой — трёх ног не хватит.
А киборг, чёртова перечница, несмотря
на это, в самую гущу впёрся. Иван Степаныч, чей тестер, кричит
ему:
— Уходи, Гаврилыч, от греха. Гляди,
последнюю живую ногу оборвут.