Именно, что верно. Многие раскололись
при Хрущеве, но Наум Исаакович даже словом не предал Павла
Анатольевича…
Вернулась Эмма, и они с Шурочкой
быстренько накрыли маленький столик. Павел напряг память, и она его
не подвела – открыв заветную полочку, он достал непочатую бутылку
«Хванчкары». Эйтингон жестом фокусника выудил пузатый сосудик с
саке.
- Ну-с, приступим!
Себе Судоплатов плеснул вина, да еще
и разбавил его «фифти-фифти» шипучкой «Лагидзе».
Повторил то же действо для Шурочки, а
вот Наум с Эммой решили угоститься саке.
- Вообще-то, - авторитетно заявил
Эйтингон, - саке следует подогревать, но мы внесем в процесс
русское упрощение!
- Павел, - Шура повернулась к
хозяину, - скажи тост!
Судоплатов поднял стакан с вином, и
выдал:
- Ну, поехали!
Нежно прозвенели бокалы, сойдясь.
- Замечательный тост! – хихикнула
Эмма. – Краткий!
- Емкий! – поправила ее
Кочергина.
Закусив, как следует, Павел ощутил,
что начинает расслабляться. Сейчас, когда ему, по сути, пошел
девяностый, боялся он лишь одного – что эта сказка, в которую он
угодил, вдруг закончится. А она все длилась и длилась…Час за
часом…
Скоро уж сутки минут с того
фантастического момента, когда прошлое снова стало для него
настоящим.
- Паша, я все не решалась спросить… -
неуверенно проговорила Эмма. – Вижу, что ты вернулся, значит, все
хорошо… Что там «князь Шадиман»?
Судоплатов улыбнулся. «Князем
Шадиманом» жена называла Берию. Уж что она нашла общего между
персонажем из «Великого Моурави» и наркомом, одной женской душе
известно. Возможно, связь в том, что реальный Шадиман сам хотел
стать царем царей, а не служить венценосцу? Опасная параллель,
весьма опасная… Берия, возможно, и желал бы стать фигурой номер
один в советском царстве-государстве, но только не при Сталине.
- «Князь Шадиман» удостоил меня
беседы. Вернее, он задал мне вопрос, а я на него ответил.
- О войне?
- О ней, проклятой. О, женщины…
Нашли, тоже мне, тему для разговора! Давайте лучше выпьем.
- Давайте! – бодро поддержал друга
Наум.
Но женщины, хоть и выпили, оставались
задумчивы. На минуту опустилась тишина, и ее тут же разнес резкий
звонок телефона.
- Я возьму, - легко поднялся Павел.
Подняв трубку, он сказал: - Алло?
- Товарищ Судоплатов? - прозвучало на
том конце провода. – Сталин говорит.
- Слушаю, товарищ Сталин.