- Мой! – засмеялась Эмма.
Павел разулся, продолжая поражаться
совершенно обыденным вещам. Та самая «ложка» для обуви… Вешалка…
Запах сдобы, ванили, молока… Годовалый Андрюшка пищит в детской…
Бож-же мой…
Судоплатов, махнув рукой на гостей,
прошел к сыну. Андрей Павлович был очень серьезен – складывал из
деревянных раскрашенных кубиков шатучую башню.
- Какая высокая! – неумеренно
восхитился Павел, вспоминая, как взрослый, уже порядком поседевший
Андрей брил его, старую развалину.
Дитя улыбнулось.
- Пливет!
- Привет, чадышко…
Погладив ребенка по голове,
потоптавшись, Судоплатов вернулся на кухню. Эмма нарезала сыр.
- Ты почему к гостям не идешь?
- Успею. Наума я уже видел, а Шура…
По тебе я больше соскучился.
Жена обернулась. Лицо ее было
серьезно, даже встревожено слегка.
- Что случилось, Паша?
- Потом как-нибудь расскажу. Все
хорошо, товарищ Кагалова.
Эмма шутливо замахнулась на него, и
продолжила свой аппетитный труд.
Посмотришь на нее, - подумал Павел, -
домохозяйка, как домохозяйка. Человеку со стороны даже в голову не
придет подозревать в ней оперативного работника,
разведчика-нелегала. А ведь было, все было… И погони, и
перестрелки, и та нечаянная встреча в Париже…
После родов Эмма ушла с оперативной
работы, сейчас она старший преподаватель спецдисциплин в Высшей
школе НКВД. Ей есть, о чем рассказать своим слушателям, опыт
имеется.
- Павлуша! – донесся голос Эйтингона.
– Хватит приставать к жене, иди к нам, поприставай к Шурочке!
- Бесстыдник! – заклеймила его
Александра.
Улыбаясь, Судоплатов прошел в
гостиную.
- Привет китайцам!
- Привет! – рассмеялась Шурочка, и
подставила щечку.
Павел добросовестно поцеловал ее.
Щечка была упругой и бархатистой, как
у дитёнка.
Плюхнувшись на диван, Судоплатов
привалился к спинке, разглядывая своих друзей.
Наум был диверсантом божьей милостью.
Это он, еще в 28-м, подорвал поезд, в котором ехал манчжурский
диктатор Чжан Цзолинь. Считается, что сей инцидент – дело рук
японской разведки… Вывоз испанского золота в СССР – тоже на совести
Эйтингона. А нынче он вернулся после важного задания – операции
«Утка», попросту - ликвидации Троцкого. Сначала он действовал из
Парижа, потом из Нью-Йорка, под конец переместился в Мехико. После
ликвидации бежал на Кубу, и вот, через США и Китай вернулся-таки из
своей долгой «загранкомандировки». Но главное заключается вовсе не
в профессионализме. Просто Наум – это тот человек, с которым можно
идти в разведку. В данных обстоятельствах звучит несколько
двусмысленно, но верно.