- Товарищ Сталин, - подал голос
Берия, - можно создать Особую группу на базе Первого управления
наркомата госбезопасности.
- Можно, - кивнул Иосиф
Виссарионович. – Товарищ Судоплатов, кого вы прочите в руководители
Особой группы?
- Эйтингона, товарищ Сталин. Это
человек проверенный.
Сталин усмехнулся, и погрозил Павлу
нераскуренной трубкой.
- Нет, товарищ Судоплатов. Вы
предложили, вам и везти! А Эйтингона можете взять в заместители.
Что-то еще?
- Людей бы нам, товарищ Сталин.
Вернуть бы тех, кого уволили или посадили (Берия опять дернулся).
Пусть смоют свою вину кровью. И пОтом.
- Согласен, - кивнул Сталин, доставая
спички. – Вы свободны, товарищи.
Павел вышел первым, и обернулся на
Лаврентия Павловича.
Нарком был бледен, а на лбу выступили
бисеринки пота.
- Поздравляю вас, товарищ Судоплатов!
– сказал он, отпыхиваясь.
- Спасибо, товарищ нарком, - хмыкнул
Павел. – Поздравили коня с началом пахоты!
Берия отер платочком лицо, и визгливо
рассмеялся.
Глава 6. ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ
Прошло три дня. Сон был недолог, а
все остальное время у Судоплатова было занято беготней по
кабинетам, да «утряской» неисчислимого количества вопросов.
Меркулов отнесся к созданию Особой
группы спокойно и, в целом, доброжелательно, а уж Фитин, человек
куда более простой, и подавно. Павел живо собрал вокруг себя
«свиту» - Колю Мельникова, майора из Владивостока, Витю Дроздова,
старшего майора милиции, прибывшего с Украины, а также – куда ж без
них? – Аню Камаеву и Шуру Кочергину. Наум стал заместителем
Судоплатова, чему был рад.
Организация секретных баз и набор
добровольцев в отряды осназа требовала прорвы времени и массы
усилий. Павел, как настоящий начальник, не взялся сам тащить воз
проблем, а щедро поделился грузом ответственности с подчиненными. И
дело пошло.
На следующий же день после вызова в
Кремль Берия затребовал у Судоплатова список тех опытных бойцов
невидимого фронта, которые были «отлучены» во время чисток. Павел
взял чистый лист бумаги, и стал писать:
«1. Я.Серебрянский; 2. И.Каминский;
3. П.Зубов; 4. Д.Медведев; 5. М.Яриков; 6. Ф.Парпаров…»
И еще шесть десятков фамилий тех,
кого помнил, на кого можно было положиться. Эйтингон, немало
воодушевленный, внес свою лепту, так что под конец список содержал
более сотни имен.[1] Нарком придираться
не стал – кивнул только, и отдал приказания. Закрутились шестеренки
механизма репрессий – в обратную сторону, задним ходом.