Сейчас мнится мне по прошествии, что были мы прообразам нынешнего «Ералаша». Во загнул, да? Но, что поделаешь? Как говаривал потом дружок мой один в море: «Сам себя не похвалишь – сидишь, как…»
И было ведь у «Станиславского» нашего чутьё. Не отнимешь.
И ездили мы на гастроли. По всему нашему району Дзержинскому. И за город ездили. В Петергоф, в Стрельну…
Пару раз нам даже гонорар платили. По рублю и по полтора. Это было потрясающе. Можно было мороженым обожраться.
А сколько я посуды из дома перетаскал? Мать всё это терпела. Как же!
Сынок в артисты выходит.
И лето прошло. И следующий год начался учебный. И должны мы были давать представление в школе на улице Пестеля. Около собора Преображенского. В храме этом крестила меня бабушка Поля. Тайком от родителей.
В школьном спортивном зале спектакль наш проходил. В раздевалках мы К нему готовились. Заглянул я зачем-то в женскую раздевалку. Там наших сидело несколько, Актёров, так сказать. Трепались. Старшеклассники курили.
И… Моя партёрша. Маринка. Сидела. Почти в обнимку. И с кем? С толстым «матросом». С Сём-ко-ой! И – курила.
Всё. Всё – рухнуло. Для меня, по крайней мере.
Как сыграли тогда, сколько времени я ещё на подмостках кантовался – убей меня Бог – не помню. С театром мы разошлись. Навсегда.
Хорошо это было или плохо? Для меня (не для театра же) я по сю пору не знаю. Порой сожалею. Но это, пожалуй, как вообще о минувшем. Иногда радуюсь. Знаю, что придуриваться я мастак. Но, видимо, не более того.
А ведь, чтоб вырваться из общих рядов «подтанцовки», этого совсем недостаточно. А что ещё надо?
Кроме «искры Божьей»?
– Ну, спрашивается, за каким дьяволом ты это слепил? – Жека презрительно беломорину перекинул из одного угла в другой.
Это я про его рот. Надо признать, что я ему в него смотрел. И в прямом и в переносном. И не я один.
И так же презрительно бросил писанину мою на стол. На крохотное свобдное место. Старый круглый обеденный стол был заставлен по обыкновению стандартным набором. Перечислять, что входило туда, смысла особого нет. Отмечу лишь портвейн. Остальное – воображайте сами. Только без деликатесов и излишеств.
Сердиться на Жеку было невозможно. Аура у него такая была. По крайней мере до состояния «в разьетинушку». А ещё: он непременно выдал бы что-то резонно-стоящее.