— А лучше можешь? — усмехнулся он.
— Посмотрим. Хотя знаешь, давай образцы. А то вдруг нарушу какую-то традицию… Эта твоя охота, она ведь, скорее, ритуал?
— Пожалуй. Ты уже что-то знаешь о Бельтайне?
— Угу.
— Откуда?
— Филидэль обмолвился, — пояснила я и с удовлетворением увидела на королевском лице уже знакомую гримасу.
— Понятно, — процедил его величество.
И в тот же миг меня опустили на кровать — мою собственную, в моей спальне. Больше того — на разобранную кровать! И принялись разматывать.
— Вообще-то ты хотел меня накормить… — заикнулась я, когда Кэйр, выпутав меня из слоев каменного шелка, уселся рядом и недвусмысленно потянулся к моим губам.
— Для этого у тебя есть слуги, — хмыкнул он, и я таки получила поцелуй. Точнее, громкое и звучное чмоканье в уголок рта. — Но никаких игр не планирую. Просто помог раздеться. Кстати, твое самостоятельное обнажение мне тоже очень понравилось.
— Я…
— Знаю. И попытаюсь научить тебя не впадать в транс, сохраняя при этом работоспособность. Практически уверен, что у тебя получится.
Король встал и сладко потянулся.
— Отнести тебя к столу? Или сама дойдешь?
— Сама дойду, — буркнула я, пытаясь подавить внезапную обиду.
Не то чтобы так уж хотелось настоящего поцелуя, в самом деле ведь устала. Но воспринимать перепады королевских эмоций как должное и обыденное я все еще не могла.
Все же с головой у его величества точно проблемы! А может, и наоборот… Может, это резкое превращение ревнивого мужчины в озабоченного учителя — всего лишь результат потрясающего самоконтроля?
Вот только он сказал: «Не планирую никаких игр». И если это правда, то ты, Элеонора Мак-Ринон, тринадцатая пряха, не только инструмент могучего Плетущего. Ты еще и его игрушка.
Об интересных беседах и уязвленном самолюбии
Долго грустить, как водится, не получилось. И уснула быстро, и проснулась без особой уже печали…
Кстати, время в волшебной стране бежало очень странно. Временами дни тянулись бесконечно долго,и казалось, что блеклый шар солнца просто-напросто приколочен на горизонте и никогда не опустится за горную гряду. А после часы летели настолько стремительно, что казалось, вот только ты поднялась с постели, позавтракала и немного поработала за прялкой, так уже и вновь пора в кровать, так как за окном темень кромешная!
Когда подумала об этом, вдруг стало жутковато: а вдруг отпущенные семь лет уже наполовину пролетели? С одной стороны это хорошо, а с другой… ох уж эта женская душа! То сбежать хочет, то остаться. Влюбленность — отвратительная штука. Напрочь отключает логику.