Гладиаторам нормально резать друг друга. Преступников нормально
казнить на арене. Так здесь принято и ничего я пока с этим поделать
не могу.
Что остаётся?
Я вздохнул и вышел из комнаты.
– Мне надо на арену.
От этой фразы префект немного удивился.
– Она закрыта. Ваши игры послезавтра. Хотя если вам очень
хотелось бы…
– Мне не смотреть бои нужно. Я хочу ещё раз взглянуть на тех
воинов. Они, все же, должны служить под моим началом, если
выживут.
Такая мотивация была ему понятна. Префект не стал козлиться и
выделил мне сопровождение из пятерых вооруженных слуг. Не наемники
или ликторы Стилиона, но сойдет.
Мой визит стал для распорядителя сюрпризом. Поначалу он
испугался, но быстро понял, что я не собираюсь метать громы на его
голову.
– Вывести на арену?
– Да не обязательно. – ответил я, пытаясь влить в голос как
можно больше уверенности. – Подойдёт какая-нибудь достаточно
просторная комната. Хотелось поговорить с ними наедине.
И вдруг меня осенило. Я собираюсь оказаться наедине с восемью
убийцами. На счету каждого пара десятков трупов. Двое из них даже
по местным меркам преступники. Черт… И что? Все свернуть или
говорить с ними через решетку?
Духота, да ещё эта вонь от зверинца. Я иду по коридору за
распорядителем. За мной пара префектовых слуг с короткими мечами.
Статы я посмотрел. Гладиаторы порвут их голыми руками, так что
надежды на охрану нет.
Я видел это место в режиме стратегии. Темницы. Каменные мешки за
решетками. Небольшой предбанник с окном в потолке. Лязг металла
отдается эхом по коридорам. Из камер выводят лишь двоих.
Преступников. А вот гладиаторы похоже содержатся не за решёткой.
Даже удивительно. Хотя куда им бежать? Весь город их темница. Вся
Империя - тюрьма. На арене у них есть шансы, а за её пределами
нет.
И вот я, человек не судимый и не прирезавший в жизни даже
курицы, стою напротив профессиональных убийц. Это пол беды. Мне
надо ими командовать. Не только на играх, но и прямо сейчас. Слова
застревают в горле. Что им сказать? Как дела, товарищи убивцы?
Слыхали, что в мою честь будут игры, на которых вас могут
прирезать?
Они смотрели на меня. Теперь уже без доспехов и намного, намного
ближе. Я мог разглядеть сколько шрамов на их телах. Не скажу, что
каждый здесь был качком… Но стоило взглянуть на руки ветеранов и
возникало неприятное ощущение собственной уязвимости. Не жилы, а
канаты у них в предплечьях.