- Но
адресок-то её у тебя записан? – предположил я.
- Зачем
записывать – я его наизусть знаю, - снова продемонстрировал свои
профессиональные качества Кириченко, а у меня возникло острое
желание походатайствовать перед Трепаловым, чтобы мужика перевели в
наш отдел.
Конечно, на
месте Фёдорова я бы хрен отпустил такого ценного кадра. Рабочие
лошадки нужны везде и всегда.
- Тогда
чего сидим, кого ждём? – встал я, намекая, что пришла пора активно
действовать.
Кириченко
засмеялся.
- Пойдёмте,
товарищ Быстров. За полчаса дотопаем. Правда, сомневаюсь, что
найдём у неё курточку. Вещи у неё обычно не залёживались. Наверняка
её уже перекупщику скинула.
Гражданку
Матвеевскую мы нашли в маленькой, прокуренной комнатке в коммуналке
на десять семей.
Она лежала
на металлической кровати, рядом стояла табуретка со следами
недавнего пиршества: наполовину пустой бутылкой самогона, кругом
колбасы и буханкой хлеба.
- Так я и
думал: куртку толкнула, на вырученные деньги купила выпивку и
закуску, и тут же нажралась, - произнёс Кириченко.
Наше
появление осталось для пьяной гражданки незамеченным. Чтобы её
разбудить, пришлось взять Матвеевскую за плечи и хорошенько
потрясти. Наконец, её глаза открылись. Она посмотрела на нас и
хихикнула.
-
Мальчики…
- Куртка
где? – сразу перешёл к делу Кириченко.
- Куртка…
Какая куртка?
- Которую
ты у девочки возле школы выманила.
- Ах эта! –
к моему удивлению Ольга даже не стала упираться. Не то хмель
развязал ей язык. Не то особой вины за собой она не видела. – Так я
продала её.
-
Кому?
- Быку
толкнула. Только этот гад скупой оказался. Дал половину того, что я
просила.
Матвеевская
икнула и снова закрыла глаза.
- Не спи! –
Кириченко снова стал трясти её за плечи.
- Ну чего
тебе, начальник?! – заплетающимся языком произнесла женщина. –
Хочешь, чтобы дала тебе? Так денежку плати… Я забесплатно с
мужиками не сплю.
- Тьфу ты!
– сплюнул тот. – Сдалась ты мне, лахудра!
Он перевёл
взгляд на меня.
- Ладно,
товарищ Быстров: всё, что надо, от этой прошмандовки я узнал. Бык –
торгаш рыночный, где он обитает, мне тоже известно. Правда, раньше
на скупке краденным он мне не попадался, но, видать, и на старуху
бывает проруха. Только сначала вызову наших – пусть Матвеевскую
забирают. Засиделась дамочка на свободе…
Был
глубокий вечер, когда мы снова оказались на улице. Фонари ещё не
горели, их заменяли полоски света из окон.