- Огонь!!!
Бойцы высовываются наверх, хотя
Суханов делает это неохотно, он откровенно боится. Не понимает, что
сейчас наш единственный шанс уцелеть – это как раз драться с
врагом, принять бой и заставить немцев попятиться, отступить… Хотя
веры в то, что у нас получиться это сделать, нет даже у меня.
Однако без драки я сдаваться не намерен; разжав усики и вырвав
чеку, отпустил рычаг, после чего выждал целую секунду и только
после метнул лимонку к фрицам. Рискованно, запал Ковешникова
ненадежен, но вариантов нет… Следом полетела и вторая граната,
взрыв которой прижал немцев к земле; схватив эргэдэшки, я крикнул
обоим бойцам:
- Уходим, сейчас «колотушки» в ответ
полетят!
Мы побежали плотной группой вперед по
извилистой траншее, спасаясь от действительно летящих в нашу
сторону М-24. Немцы торопятся подавить спонтанно образовавшийся
узел обороны русских… Сзади раздаются несколько негромких взрывов,
уже не успевших нас достать. Но благополучно миновав один поворот
хода сообщения, а следом и второй, мы буквально вылетаем на группу
из пяти фрицев, уже занявших участок окопов.
- Граната!!!
Разгоряченный боем, я успеваю вовремя
среагировать, метнув правой одну из РГД-33 вперед, после чего
бросился на землю. Ближний ко мне фриц, успев разглядеть летящую в
его сторону «эргэдэшку», да еще и в оборонительной рубашке, бешено
шарахнулся назад, сбив с ног кого-то из камрадов и также бешено,
как и я, закричал: «granate!!!». Немцы дисциплинированно попадали
на дно траншеи, а я в это время выхватил из кобуры верный тэтэшник
и отрывисто скомандовал:
- Огонь!!!
Руки уже давно перестали дрожать, а
расстояние, отделяющее нас от гансов, не превышает и пяти метров,
так что в этот раз я практически не мажу. Две пули впиваются в
спину ближнего противника, которого мне удалось так ловко провести,
еще одна прошивает горло следующего за ним германца, попытавшегося
было вскинуть карабин «маузер». За спиной с разницей в пару секунд
грохнули выстрелы обеих «мосинок», а в ответ пророкотала короткая,
расчетливая очередь немецкого унтера. Над ухом раздался отчаянный
вскрик, на щеку брызнуло что-то горячее, а оставшиеся шесть
патронов я едва ли не залпом высадил по фельдфебелю. Первые две
пули ушли в «молоко» – бил быстро, навскидку, практически не целясь
– но третья зацепила врага, а четвертая и пятая впились ему в
грудь, отбросив на спину. Еще один раз я нажал на спуск машинально,
и остро пожалел, увидев, как вскочил на ноги единственный уцелевший
фриц, целящийся в меня. Но сзади вновь грохнула «мосинка», и немец
осел на стенку окопа, так и не выстрелив.