— Я не... — начал мужик, но палач
резко дал ему пощечину, заставив заткнуться.
— Мастер, — кивнул я гиганту в
замызганном кровью фартуке, — продолжайте.
Нормального палача в баронстве не
было. Зато нашелся ветеран, уже одряхлевший, но все еще бодрый. А
когда Зигмунд понял, кого ему нужно будет обрабатывать, вызвался
первым. Внучка старого воина была найдена изнасилованной в
подворотне через пару дней после воцарения Яна, так что теперь
дедок, похожий на тролля, работал, что называется, с огоньком.
Девочку двенадцати лет я видел, и
жалости к висящему в цепях не испытывал.
— Когда закончишь с пальцами,
возьмешь перерыв, — распорядился я, отходя к табуретке у
противоположной стены.
Ченгер же обернулся лишь на
мгновение, но новый крик разбойника привлек все его внимание.
Я же развернул бумаги с допросами и
стал читать, параллельно осмысливая свое положение.
Прошел месяц с моего триумфального
возвращения, однако изменять что-либо в Чернотопье я еще не
начал.
Во-первых, прежде чем лезть со своими
советами, нужно разбираться в том, куда лезешь. Во-вторых, по
наследству от почившего Яна мне достался серьезный долг перед
королем. Налоги узурпатор заплатить то ли не успел, то ли не
пожелал. Как бы там ни было, с каждого двора в моем баронстве я был
обязан заплатить по половине гроша, это королевская доля. Все
остальное, что возьму со своих подданных — в казну баронства.
Только вот брать с полуголодных крестьян оказалось нечего.
Народ быстро смекнул, что вчерашних
обидчиков никто жалеть не станет, и на руках у меня уже имелся
внушительный список захоронок с награбленным. Каждый член ватаги
узурпатора оказался парнем хозяйственным и старался прикопать
ценности, тратя лишь небольшую сумму.
И на эти деньги я планировал решить
вопросы с налогами. Конечно, можно просить короля о милости, чтобы
получить отсрочку, благо, что повод любой аристократ признает
серьезным. Но я счел это плохим началом правления.
Мальчишка, вымаливающий послабления,
и жестокий барон, выжимающий из напавших на него бандитов все до
капли, чтобы исполнить долг верного вассала. Ясно, к кому будет
больше уважения.
— А-а-а-а! — прорезался голос жертвы,
и Зигмунд обернулся ко мне.
— Ваша милость, может быть, кляп? —
предложил палач.
— Нет, мастер, пусть орет, мне не
мешает, — отмахнулся я, бросив взгляд на довольного Ченгера.