Ну, объективно, обращались со мной прилично. Если бы не
бесконечно молящиеся жрецы и отвары против ментальной магии,
которые мне приходилось пить дважды в день — я договорился с
Итаном, что буду делать это добровольно — мое похищение с поля боя
вполне могло сойти за путешествие. Ну, еще кандалы, которые с меня
сняли только единожды — в бане. Кстати, в кандалах оказалось крайне
неудобно подтираться. Меня не пытали, не морили голодом и даже не
били — максимум, легкий тычок в спину, чтобы указать направление
движения. Я не уверен, что даже с попавшими в плен королями
обращались в этом мире гуманнее.
— В плену, — коротко ответил брат Итан, — но как я уже говорил,
господин Тинт нужен…
— Мне плевать, зачем он вам нужен! — взвизгнул аристократ. — Он
уничтожил имение моего господина! Распродал земли! Он должен
ответить!
Я только поднял бровь и посмотрел на подручного одного из беглых
герцогов. Без сомнения, его прислал Вилс или Варнар, больше некому.
Но вот этот визжащий персонаж, почему он так себя ведет? Его точно
по голове не били? То есть заговор против короля и покушение на
монарха — это так, мелочи, понять и простить? А во всем виноват
именно я? И это если не вспоминать то, что герцоги разоряли
государство на протяжении пяти лет и сфабриковали дело против де
Гранжа.
— Если говорить прямо, Антон Тинт — военный трофей Кватта, —
холодно продолжил Итан, покручивая в руках глиняную чашку с
каким-то душистым отваром, — и у вас нет…
— Мы создали для вас эту возможность! И вы уверили, что
захватите Тинта!
— И мы это сделали, — спокойно ответил Итан. — Вот он, стоит
перед вами, в цепях.
— Мы думали, что вы отдадите эту тварь нам!
Итан внимательно посмотрел на ерзающего на своем месте гонца, а
потом на меня. Видимо, этот спектакль жрец решил разыграть для
одного конкретного человека, и им, очевидно, был не гонец.
— Никто не говорил о сроках. Если герцог Вилс себе что-то
вообразил, это не наши проблемы. Мы захватили в плен господина
Тинта не просто так, и это далось нам нелегко… Скажем так, сроки
его передачи зависят исключительно от того, выполнит ли господин
Тинт то, что нам необходимо.
На посыльного было жалко смотреть. Раздираемый ненавистью и
слепой яростью, он сейчас был похож на капризного ребенка, который
не может получить желаемое. Видно, отказывали ему редко. Ведь его
всегда прикрывало имя всемогущего Вилса.