— Вы позволите этой твари спасти свою шкуру? — тихо, с угрозой,
уточнил герцогский прихвостень.
Итан его вопрос будто бы и вовсе не услышал, а просто сделал
несколько больших глотков из своей чашки. Да, определенно, это был
какой-то отвар или местный аналог глинтвейна — вино со специями. На
севере Гонгорского Королевства, на Бланде и в Кватте это был
довольно популярный напиток. Он только коротко кивнул и солдат, что
привел меня сюда, ткнул мне между лопаток рукоятью меча, мол,
двигай давай отсюда.
Что это было? Демонстрация того, что если я не пойду на поводу у
жрецов Единого и не выполню требования пришлого божества, меня
отдадут на растерзание этой истеричке? Итан понимает же, что только
что значительно увеличил мое желание как-нибудь сбежать? Точнее, я
стал всерьез раздумывать над этой возможностью во время перехода к
Альсефорду.
Вечером, вместе с уже привычным парнишкой-жрецом, что кормил
меня, в мою комнату явился и сам брат Итан. Одним жестом он
отпустил подчиненного, аккуратно прикрыл за собой дверь и устроился
у стены, наблюдая за моим ужином. Из всей мебели в комнате был
только топчан, так что сесть лысому жрецу было некуда.
— И что это было? — прямо спросил я, неловко отламывая левой
рукой кусок хлеба.
Сегодня мне принесли большую тарелку пареных овощей с мясом, по
всей видимости, с кониной, что была тут популярна, и кружку пива.
Пахло вкусно.
— О чем ты, Антон?
— О показательной порке герцогского посланника, — ответил я,
отправляя в рот горячие куски то ли репы, то ли еще чего.
— Не слишком ли ты дерзко говоришь для пленника? — спросил
Итан.
Его голос был строг и холоден, но по глазам жреца я видел, что
он одобряет мое отношение к Вилсу и его людям. Предателей никто не
любил. Мы с Итаном находились по разные стороны баррикад и,
откровенно говоря, счет был в мою пользу: дважды я отправлял этого
психопата в бездну. Там он подрастерял свой фанатично-кровожадный
запал и, так сказать, преисполнился мудростью и знаниями Единого.
От этого, пусть мы и были противниками, мы могли уважительно
относиться друг к другу. В ситуации же с герцогом ничего, кроме
отвращения, ни у меня, ни, как я понял, у брата Итана, не
возникало. В этом мнении мы очень удобно друг для друга
сходились.
— А в чем дерзость? Я вроде как твой трофей, брат Итан. Правда,
я не имею ни малейшего представления, что ты будешь делать со мной
в Альсефорде.