Дверь кабинета тоже запиралась
изнутри — правда, на хлипкий замочек, встроенный в ручку. Да и само
полотно было легким, почти картонным. Дешевенькая межкомнатная
дверь с узкой вставкой стекла посередине. Но тоже лучше, чем
ничего.
Положив отрубленную руку чужака на
стол, я устроился на диване. Адреналин уже давно схлынул, меня
снова накрыла слабость и отходняки после наркоза. По-хорошему, мне
бы сейчас поспать хоть пару часов. Глаза слипались так, что я с
трудом их удерживал открытыми. Единственное, что меня бодрило — это
вспышки боли в ноге. Но и они, как ни странно, начали постепенно
затухать.
Я даже замер, прислушиваясь к
ощущениям. Боль… уходила. Стоило сосредоточиться на этой мысли —
как ступню и вовсе перестало дергать. Совсем. Я даже специально
перенес вес тела на одну ногу, покачался взад-вперед.
Мистика какая-то…
Я устроился на диване, свернувшись в
клубок и закутавшись в пропахший куревом плед. Нужно было согреться
— от холода меня уже колотило так, что зуб на зуб не попадал. Я
замер, медленно дыша и следя за сердцебиением. Простейшая
разновидность медитации, чтобы прислушаться к себе…
Чувство холода тоже вдруг отступило.
Именно вдруг. Слишком быстро, я бы не успел так быстро согреться,
даже если бы вместо пледа меня бы накрыли двумя ватными одеялами.
Такое впечатление, что организм начал напрямую реагировать на
осознанные запросы. Будто там какие-то секретные кнопки и
переключатели появились.
Со зрением, например, по-прежнему
творилась какая-то чертовщина.
Я прекрасно различал очертания
окружающих предметов. А не должен был, это точно. Помещение-то
подвальное, без окон, источников света нет вообще. Тут даже кошка,
наверное, ничего бы не увидела — полный мрак. Но для меня контуры
предметов подсвечивались тонкими светящимися линиями.
Особенно выделялась отрубленная рука,
лежащая на столе. Внутри нее даже стали видны какие-то ярко
светящиеся силуэты. Два кристалла неправильной формы, обрамленные
плотной оправой, похожей на звенья цепи.
Вообще, все, что я видел перед собой,
все больше напоминало картинку с какого-то прибора. Перед глазами
то и дело мелькали какие-то окружности, линии, странные пятна,
мелкая светящаяся крупа... Глаза продолжало пощипывать, и я даже
аккуратно потер веки пальцами, вызвав целую чехарду цветных
всполохов.