— Да, Энки был прав, — вдруг
прошелестел чей-то шепот над самым ухом. — Весьма любопытный
экземпляр. Интересно, интересно…
Голос был женским. Вкрадчивый,
игривый, от него по коже побежали мурашки. Я крутанулся на месте,
пытаясь определить его источник, но вокруг все по-прежнему было
безмолвно и неподвижно. Зато сразу захотелось сбежать обратно в
реальность.
Хотя, куда там. Отступать пока
некуда. Я будто между молотом и наковальней.
Шепот, впрочем, больше не повторялся,
хотя я никак не мог отделаться от ощущения, что кто-то внимательно
рассматривает меня, будто зверушку в зоопарке.
Я спрыгнул с автобуса — легко, будто
шагнул на ступеньку ниже. Тело здесь, в сером мире, ощущалось
вполне привычно, но сами законы физики вели себя не так, как в
реальности. Я даже не почувствовал, чтобы внутри все на мгновение
сжалось, как обычно бывает во время прыжка. И ускорения тоже не
чувствовалось. Скорее наоборот. Подошвы опустились на асфальт после
изрядной задержки, будто я опускался сквозь толщу воды.
То, что я научился по собственной
воле входить и выходить в серый мир, здорово обнадеживало, и я
решился на следующий эксперимент. Поднял голову, примеряясь к крыше
автобуса, и оттолкнулся от земли, запрыгивая на него снова.
Получилось! На три метра в высоту, с
места!
Этот трюк меня еще больше воодушевил.
Что, если можно достичь куда большего контроля над серым миром?
Если физика здесь работает не так, как в реальности, то кто или что
тогда определяет ее законы? Может быть… я сам?
Посмотрел на другую сторону пропасти,
прикидывая расстояние. Идея, конечно, безумная, но вполне под стать
всему тому, что творится вокруг. Да и альтернативные варианты не
радовали. До соседнего моста далековато. Даже если опять раздобуду
велосипед — около часа буду добираться точно. Плюс никто не
гарантирует, что и второй мост не разрушен. Что еще остается? Мост
ветки метро. Но в подземку сейчас соваться — чистое
самоубийство.
Снова спрыгнув с автобуса, я подошел
ближе к краю обрыва, примеряясь, как взять разбег. Чувствовал себя
прямо как Нео из первой «Матрицы» перед прыжком веры. Разве что про
освобождение разума ничего не шептал. Хотя, может, и не помешало бы
— сомнения не давали сосредоточиться. Да и серый мир начал свои
обычные фокусы, действовал на нервы. К мелким артефактам бокового
зрения добавились еще и слуховые галлюцинации — непонятные шепотки,
шипение, дыхание.