На расспросы сестра отмалчивалась. Она задумчиво ковыряла вилкой
еду в тарелке и сидела в соцсетях с мобильного. Тогда я замолчал и
просто сел за стол, чтобы доесть брошенный в панике стейк. Стейк из
мяса магически усиленной коровы, укрепляющей организм.
Через пару часов, после безмолвного ужина и дрема на диване, я
вышел во двор. Небо затянуло тучами, из-за чего с трудом
различались даже самые яркие башни ближайших гильдий. Я снял обувь,
чтобы сойти на газон и по нему добраться до шезлонга. А уже там
раскрылся зонт, приготовленный для пряток от солнца или дождя.
На правом плече заныла рана. Сегодняшний выход оказался тем еще
цирком. Вместо подготовленного места под загон импов, мы с парнями
попали на заросшую травой площадку. Не было ни трассы, по которой
загонщик приманивает монстра в ловушку, ни карманов в земле, откуда
бы вылезли стрелки с транквилизаторами. Даже клетка... это
скрипучее нечто грозило рухнуть в любой момент.
Это взбесило начальника. Он отправился бить морду заказчику, мы
же курили в стороне, ожидая приказов.
Они напали тогда. Семь бесов выскочили из кустов, набрасываясь
на нас. Семеро против четырех. У них когти и шипы, у нас
стволы.
Вова умер у меня на руках. Любой имп боится пули, но жажда крови
пересиливает страх, если жертва в двух метрах от охотника. Парня
разодрали до кровавой каши. Руки дрожат до сих пор, как вспоминаю
его уцелевший глаз, затаивший секрет. Он видел то. что кроется за
смертью. Но никому не сказал.
Сзади хлопнула дверь. По газону заскрипели кроссовки, стирая
покрытие, выращенное с многодневным трудом.
Оксана разложила шезлонг справа, после чего завалились на него.
Я глянул на нее. Сестра уставилась в небо, ее взгляд бродил по
тучам, перекидывающимися молниями. Когда грохот одной из них
встряхнул воздух, она сказала:
— Я сегодня подралась с Обретшим.
Слова улетели с новым выстрелом молнии. Начался дождь.
Капли били по зонту. Прозрачные струи стекали вниз, заливая
траву. Набирались лужи. Я смотрел за тем, как посеревший мир
топится слезами. Ему было плевать на наблюдателей. Он мог на
секунду показать грозную красоту, где цвета синего и фиолетового
танцуют в искрящемся дуэте. Мог и напустить тумана, чтобы никто не
видел его слез.
Я бессильно прошептал:
— Зачем? Тебе не хватает тренировок, раз шило в заднице не
вылезает наружу. — Глаза изучали внутренности зонта. — Хм,
интересно, кто придумал вставлять туда спицы?