Поговорив сам с собою на тему погоды, Кир налил себе горячего чаю, приоткрыл балконную дверь, оставив небольшую щёлку, и взялся за сигарету. Он закурил и с высоты второго этажа стал смотреть на весёлые стайки студентов, спешащих мимо окон на занятия. Институт с названием, которого он, видимо, никогда не запомнит, находился где-то «в окрестностях», как сказал Ник, что добавляло энергетики тихому переулку в центре столицы. Метрах в двухстах солидно поблёскивал окнами театр «Ленком», в другой стороне шумела Тверская, а дальше – зеленовато-бронзовый Пушкин, ГЦКЗ «Россия» и всё остальное, составлявшее славу и гордость столицы и всей страны. В переулке же царила тишина, и завистливое придыхание риэлтеров вполне отчётливо оформлялось здесь в сказочный термин «Тихий центр»… «Самый центряк»! – без сантиментов подытожил довольный Ник, когда Кир показывал им новый офис, в котором они впредь собирались работать.
С той поры прошло полтора месяца. Бывшие искатели потихоньку привыкали к трёхэтажному особнячку и отдельным кабинетам, секретарше и охране внизу, к комнате для совещаний и новым компьютерам. Точнее, привыкали Кир, бывавший здесь почти каждый день, и Ник. Так что работой пока что это назвать было нельзя. Так, привыкание. Хотя что привыкать-то к хорошему? Это быстро… – усмехнулся сам себе Кир. Действительно, хорошего на них свалилось начиная с сентября совсем немало. Он даже боялся всё перечислять, но память упрямо работала сама по себе и бороться с нею в это прекрасное утро не хотелось. Кир с удовольствием предоставил ей относительную свободу. Потому что его жизнь, казалось, только началась и он о ней, такой, даже и мечтать боялся. Не верится и сейчас. Тем не менее сон оказался явью.
Поженились они с Анной в ноябре, когда и без того холодная осень подёрнула первой изморозью лужицы и голые деревья. Свадьба была скромной и немноголюдной, что и Кира и Анну вполне устраивало. Кроме Вени с Людмилой, Ника с Леной, Таней и Андрейкой были только Анины родители, да Михайлов заехал к вечеру уже, после работы, или, как он сам её называл, «службы». Его жена была на последнем месяце беременности долгожданным мальчиком, и полковник тоже не задержался, оставив пару конвертов молодой семье от себя и командированного по службе Сизова.