Да ничего этого и не нужно было по большому счёту ни Киру, ни Анне. Самое главное уже произошло. И не в загсе, а в той самой маленькой деревянной церкви, на венчании… Где Анна, не стесняясь, счастливо плакала, а Кир глотал казавшиеся сладкими слёзы и крепко сжимал её руку. Да что там… даже Ник хлопал ресницами, Веня натужно кряхтел, а Анина мать вообще обливалась слезами, к удивлению отца.
Никаких ресторанов и кафе тоже не потребовалось: Анна твёрдо заявила, что праздновать будет только в доме у Вени, а Кир благодарно развёл руками. Там и «гуляли» до утра, точнее, тихо и светло сидели своим кругом, потому что родители к ночи уехали, перецеловав на прощание нового родственника и новых знакомых. Ник, правда, запустил в потемневшее вечернее небо «нехилый», как он сам выразился, фейерверк, порадовав в основном себя и Андрейку. На том празднование и ограничилось.
Венин дом, ставший к тому времени настоящей штаб-квартирой и общежитием одновременно, потому что к вновь прибывшим жильцам в виде Ника и Тани к зиме прибавилась и Людмила, как ни странно, вмещал всех. Людмила оставила свои питерские хоромы-комнаты вернувшемуся из армии сыну, который пока не видел Вени и только начал приходить в себя после маминого безапелляционного решения. Как и привыкать к неожиданной свободе, постепенно ощущая все её прелести, вкупе с жилплощадью. Так что принятие сыном новой жизни было уже тоже делом недолгого времени.
Тем более что Людмила вряд ли в этом нуждалась. Она спокойно и деловито поставила себя на место старшей женщины в доме, чему Лена противилась ровно неделю, пока тоже не поняла, что свободное время – штука полезная. И употребила его на Ника, к взаимному удовольствию обоих. Да и Андрейка внёс свою детскую, а потому вескую лепту. Через несколько дней после появления Людмилы он окончательно оценил обстановку и логично стал называть Людмилу «бабой Людой», а потом и просто «бабуской». Людмила коротко улыбнулась, прижала голову «внучка» к своему крепкому бедру и продолжила, как ворчал счастливый Веня, «захват власти». Сам профессор быстро превратился, по словам Ника, в «подкаблучника с чувством собственного достоинства», получая в ответ не слишком долгие поучения отца сыну и лекции о пользе домостроя. «Скорее, матриархата», – огрызался Ник и бежал к своей Леночке по первому её взгляду.