Хотя, кажется, нужды уже не было - пошло...
самообслуживание.
Народ во дворе начал быстрёхонько-тихохонько перемещаться ближе
к дому. Зато из подклета резво нарисовалось несколько нурманов. С
мечами наголо, но без особого энтузиазма. Насчёт «поближе
познакомиться».
- Рада, ты иди. Мне надо с тиуном перемолвится.
Я уселся на брёвна, оставшиеся во дворе. Колотило пытался встать
передо мной «по-смердячему» - со снятой шапкой в руках. Пришлось
похлопать ладонью по бревну рядом и прямо приказать:
- Сесть. Рядом. Шапку надеть. Сопли подобрать. Говорить по делу.
Ну, как тут?
Равнодушно разглядывая новоприбывших, я слушал сперва ноющий, но
дальше всё более уверенный отчёт тиуна.
Лес на выбранной площадке уже сведён, раскорчёвка
преимущественно закончена, селение отстроено наполовину. Первые
трубы в соляной горизонт уже вбиты. Рассол можно брать самотёком -
только заглушки сними. Полным ходом идёт кладка четырёх печей под
привезённые из Боголюбова Николаем салги (большие котлы для варки
соли). Поставлены первые бадьи. Оборудована первая (общая) пристань
и начаты работы по второй (соляной), поставлены общинные амбары и
амбары под готовый товар, вырыты дренажные канавы. Амбары надо
крыть черепицей, всё есть, но не успевает по людям. Жильё есть, но
мало. Заборов нет - нет времени. И тд., и тп.
Запас топлива маловат, но постоянно ловят деревья, которые несёт
или в половодье снесла на берега и отмели Волга. Ниже селения целый
завал на берегу. Команда инвалидов их ковыряет. Как со стройкой
чуть раскидаются - начнут интенсивно колоть.
Я внимательно слушал, доброжелательно интересовался
подробностями. Последний вопрос уже при прибежавшей снова звать
меня, приплясывающей от нетерпения, Раде:
- Находники нынешние... Ты им сам дом свой отдал? - Правильно.
Какое-нибудь безобразие в селение творили? Спать попадали? И впредь
чтоб так было. Мирно.
В горнице в красном углу сидела княгиня. Рядом торчал Сигурд. И
ещё куча народу. Служанки, четверо нурманов в бронях и с мечами,
штатские в шубах и кафтанах, двое духовных в чёрном...
Что-то «Годунов» вспомнился:
«Царевич я. Довольно, стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться».
Я не - царевич, мне - не стыдно, она - не полячка, унижаться -
не собираюсь. А так - всё в точности.
Снова, уж в который раз, здешний этикет загадывал мне загадки.
Как приветствовать эту женщину? Вдову убитого мною врага, княгиню,
беглянку, «бесчестную жонку»...