— А не то... — Митька подтолкнул меня к продолжению.
— А не то, история нас похоронит, — мы оба замолчали, и лишь
спустя минуту я проворчал. — Ну и долго мне ждать, пока ты начнешь
мои повеления выполнять? — Митька моргнул, словно выйдя из транса,
и быстро направился к двери. Когда он уже взялся за ручку, я его
остановил. — И, Митя, вели отряд готовить. Надобно мне уже
Петербург навестить, в частности Адмиралтейство.
— Ваше императорское величество, — я повернул голову, и кивнул
Фридриху, который направил свою лошадь ко мне, и теперь ехал рядом,
игнорируя злобно косящегося на него Цезаря, который мало кого
терпел в непосредственной близости от своей персоны. — Я по вашему
поручению совместно с графом Минихом объезжал некоторые воинские
части, во время проверки их боеготовности, и готов поделиться
своими наблюдениями.
— Если я вас понял правильно, после нашего выезда из Австрии от
Евгения Савойского, вам не интересна война, воинская служба и все,
что с ними связано.
— Мне неинтересен и вызывает отвращение тот образ жизни, что
навязывал мне мой отец, но это не значит, что я испытываю
отвращение ко всему воинскому. Более того, мне интересен сам
принцип создания боеспособной армии, а также планирование различных
кампаний. Кроме морских, — добавил он после секундной задержки. —
Да, определенно, морские бои меня ничуть не вдохновляют.
— Думаю, что куда важнее то, что вас вдохновляют победы
сухопутные, — я улыбнулся. — Так что же вы хотите мне предложить
для улучшения существующей армии Российской империи?
— Вы говорите таким тоном, словно не доверяете моему суждению,
ваше императорское величество, — Фридрих вздохнул. Разговаривали мы
на немецком, так как русский язык прусского принца оставлял желать
лучшего.
— Дело не в доверии, — я покачал головой и придержал Цезаря,
попуская вперед Петьку, которого знаком подозвал к себе Трубецкой,
чтобы что-то обсудить. — Дело в том, что прусские методы могут не
подойти российской армии. Что бы кто ни говорил, но люди мы
все-таки разные.
Сзади скрипнули рессоры кареты. Миних чихал сегодня все утро, и
я его от греха подальше усадил в карету, чтобы еще больше не
просквозило на ветру. Чем ближе мы подъезжали к Петербургу, тем
чаще портилась погода. Туманы сменялись мелким противным дождем, а
небо практически постоянно было затянуто тяжелыми серыми
тучами.