– Черт, а Роза-то ушла! – пробормотал он, хлопая себя руками по карманам.
Он схватил мобильный, морща лоб, набрал номер, через пару секунд снова выругался, набрал еще раз, и швырнул аппарат в кресло.
– Все поотключали телефоны, гады! – пробормотал он себе под нос и недовольно посмотрел на Федора. – Ну, чего еще?
– Я хотел спросить, можно ли мне задержаться, попозванивать по поводу, где перекантоваться? – видя, что начальство нервничает, скороговоркой спросил Федор.
– Да хоть живи здесь, – усмехнулся Куницын. – Сгони Устиныча с его матраса, и дави себе, а ему нечего спать, пусть службу несет!
Устиныч был ночной сторож, нестарый еще дедок. К безопасности офиса, главная часть которого – кабинет шефа, охранялась с пульта милицией, Устиныч отношения не имел, и все функции его заключались в том, чтобы в случае ночного пожара позвонить по ноль-один. Федор, которого злая шутка о расправе над немощным пенсионером несколько покоробила, неодобрительно покачал головой, и направился к выходу из кабинета. На самом деле такая вольность в иное время могла дорого обойтись ему, но сейчас Куницына ни это, ни сам Федор уже не интересовали. Он поднял мобильный, ткнул кнопку и, коротко бросив: «Коля, заводи, едем домой!», принялся одеваться. Через три минуты, когда Федор, сидя на своем месте, тер лоб над проблемою ночлега, Алексей Куницын, одетый в легкую дубленку от «Boss» стоимостью, наверное, в состояние, появился из дверей кабинета, запер его, опечатал пломбу маленькой печаткой, и проследовал на выход, даже не кивнув на прощание Федору. В руках у него был тот самый изящный кейс.
Рецепт выздоровления, «прописанный» врачами, был прост – два раза в год по две недели класть ребенка в стационар, в главную педиатрическую клинику Москвы – Морозовскую, постоянно колоть витамины и алоэ. На все лето – желательно к морю, в Крым, в Евпаторию, в какой-нибудь из многочисленных тамошних детских санаториев. И – главное, любой ценой уехать из продымленной смертельными выбросами литейно-механического сырой люблинской коммуналки с окнами на север.
* * *
Когда Федор на вопрос начальника о возможности переночевать вне дома ответил, что, дескать, нет проблем, он имел в виду гостиницу. Однако уже после первых десяти минут детального изучения вопроса стало ясно, что представления Федора об избытке в огромной Москве недорогих и приличных отелей были не вполне верными. То есть, гостиниц самого разнообразного уровня было на самом деле огромное количество, но на этом изобилие и заканчивалось. Разумеется, за триста-четыреста и выше долларов в сутки выбор был огромный. Отелей в реальной ценовой категории было уже гораздо меньше, при этом в самых недорогих гостиницах мест не было и не предвиделось на пару вечностей вперед. И только просидев на телефоне не меньше часа и натерев трубкой мозоль на ухе, Федору удалось найти два постоялых двора, готовых поселить у себя усталого путника за относительно скромную мзду в пятьдесят условных единиц в сутки. И то в одном из них сказали, что свободен всего один номер, и что если уважаемый господин не прибудет к ним в заведение максимум минут через пять, то они ни за что не ручаются. Федор мысленно смачно их послал и сосредоточился на последнем варианте. Здесь было, вроде бы, все по-людски, любезная женщина-администратор готова была ждать, пока Федор доберется до их окраины, и Федор уже начал было диктовать паспортные данные для брони, но вдруг, прервав на полуслове общение, тихо положил трубку на рычаг. По запарке он совсем забыл, что сегодня два раза катался на такси, оба раза щедро расплачиваясь с водилами, и что от полутора тысяч рублей, которые были у него в кошельке с утра, сейчас осталась хорошо, если половина.