цвета, и вся она была, как медно-золотая оправа, обрамляющая эти два огромных, прекрасных изумруда! А
местами, как потом выяснилось, Катя была на самом деле золотая, потому что волосы на ее теле были совершенно цвета золота. Отстояв очередь, за столиком на четверых они тоже оказались вместе. После первой же кружки Федор представился, и в ответ на вопрос, а как зовут его визави, услышал такое напевное и мелодичное: «Ка-ати-я-а!», что вопрос о том, кто станет его «somebody to love» как минимум до следующего отпуска, перестал быть для Федора актуальным. Тогда Федор еще не знал, что ни в следующий, ни в послеследующий свой отпуск ему не захочется искать себе никого нового.
У них была сумасшедшая любовь. Федор работал шесть с половиной дней в неделю, Катя училась и работала тоже практически без выходных. Им удавалось побыть вместе один-два воскресенья в месяц. Федор тогда еще жил с родителями, в крошечной Катиной однушке в Ясенево лежала недвижима ее парализованная мать, и для их встреч Федор брал ключи от комнат друзей из офицерской общаги. В такие дни они залезали в постель с вечера субботы, и размыкали объятия рано утром в понедельник. А летом они поехали в Крым, и провели там волшебные три недели в раю. После Крыма Федор сделал Кате предложение. Они лежали в объятиях друг друга и строили планы на будущее. А потом у них был совершенно фантастический секс, после которого Катя потухшим голосом сказала, что пока мама жива, он не считает замужество для себя возможным, потому что тогда она не сможет уделять маме хотя бы столько же внимания, как теперь. Она понимает, что говорит страшные вещи, но маме осталось недолго – год, от силы два. Может быть, подождем? Во взгляде Кати, обращенной на Федора, была вселенская мольба. И слезы. «Конечно, подождем!» – поцеловал ее в мокрый нос Федор. Он ведь все понимает. Они подождали еще около полутора лет. Маме становилось то совсем плохо, то она шла на поправку. Федор на самом деле все понимал и, более того, был полностью согласен с Катиным решением. И только редко-редко – и очень неохотно – он честно признавался себе: то, что Катя предпочла его кому-то, пусть даже матери, его обидело. Федор не культивировал в себе это чувство, гнал такие мысли, считая их недостойными своего благородства, но они жили в нем, и поделать с этим ничего было нельзя. Хотя, наверное, причиной их разрыва, последовавшего почти через три года после знакомства, эти мысли не стали. Просто Федор встретил Ирину.