Вокруг был только лед.
Из черноты, из бреда и страха иногда проступал голос
Джека — тихий, кажется, даже паникующий, и Кейн вспоминала чужой
теплый день в захламленной мастерской.
Золотистый свет, пыль в воздухе.
Счастливое воспоминание, частью которого хотелось
быть.
Встать за спиной Джека, провести по короткому ежику
волос ладонью и никуда не спешить. Вдыхать запах пыли и машинного
масла, нагретого металла, безопасности и спокойного ленивого
удовольствия.
Но вокруг были только мертвецы и Терри
Терн.
Она теперь знала, что будет сниться ей в
кошмарах.
Кейн смутно осознавала, что лежит на чем-то, что Джек
рядом, но все это терялось за ощущением холода, как детали нечеткой
картинки.
Потом Джек дал ей воды, немного, всего пару глотков —
невероятно вкусной, такой необходимой воды, и в голове у Кейн
немного прояснилось.
Холод отступил, и следом за ним накатила апатия,
глубинная, всепоглощающая усталость.
Не хотелось шевелиться. Не хотелось даже
дышать.
Тепло просачивалось внутрь постепенно, растекалось по
груди, плечам — кажется, Джек растирал ее кожу ладонями, пытаясь
согреть.
Кейн отмечала все это отупело, совершенно
равнодушно.
Кажется, Джек ее раздел.
Прижимал к себе.
Что-то говорил, кажется, про то, что Кейн не может
теперь умереть.
Я не собираюсь умирать, — могла бы ответить ему Кейн,
но не хотелось тратить на это силы.
Мысли текли медленно, заторможенно, словно Кейн
кто-то показывал картинки из воспоминаний — детство на «Трели»,
Линнел в белом платье, первые дни в Университете, запах утреннего
кофе и круассанов. Атрес на воздушном причале. Шрамы на лице
Эрики.
Вольфган Хаузер.
Реннар.
Сон завоевывал ее постепенно, накатывал и отступал
волнами, непроглядной чернотой, и Кейн не знала, зачем боролась с
ним.
Ей хотелось спать.
Очень.
Но пока было нельзя. Нельзя было уснуть и после этого
проснуться.
Джек оставался рядом, продолжал говорить, но звуки
никак не складывались в слова, рассыпались в сознании, теряя по
пути смысл.
Долго, изнуряюще долго, пока Кейн не почувствовала,
что что-то изменилось.
Теперь можно, — подумала она и уснула.
Когда она проснулась в следующий раз, Джек был с ней
рядом на кровати, прижимал к себе.
Наверху, над их головами тускло горел
спирит-светильник.
Кейн чувствовала себя совершенно разбитой старой
развалиной.
Раздетой старой развалиной.