— Ребят, подойдите-ка... —
крикнул я, доставая из бардачка свои находки.
— Чего там у тебя? — спросил
Артём.
— Да вот, — я показал ему
карту и бинокль. — Мне так думается, монтажникам такие вещи без
надобности, стало быть...
— Стало быть, некто приехал
сюда на этом ЗиЛе, — продолжил мою мысль товарищ. — С картой,
биноклем и... Чего там ещё есть?
— Термос и радейка, — ответил
я. — Оружия, других вещей — не вижу.
Я на всякий случай пощёлкал
кнопками на радиостанции, но никакого эффекта не добился — сломана,
или разрядилась напрочь.
— Загадочно, — кивнул Артём. —
Давай-ка пока карту посмотрим, вдруг чего интересного
увидим.
Выбравшись из кабины я
всё-таки стянул с лица респиратор и, пошарив по карманам
«разгрузки», извлек сигареты. Товарищ недовольно покосился на
меня.
— Сил нет терпеть, —
отмахнувшись, я чиркнул колёсиком зажигалки. — Всё равно дрянью
всякой уже надышались.
— Да я не про то, — фыркнул
Артём. — Поделиться не хочешь?
— Ай, ну тебя,
держи.
Закурили. Развернули карту и
надолго зависли над ней, изучая множество пометок и надписей.
Большая часть проспекта имени газеты Красноярский рабочий и района
Аэрокосмического университета оказалась изрисована непонятными
кругляшками, возле которых неизвестный автор приписал различные
цифры. Вот отметка «102 (-10)» возле здания Фонда социального
страхования, чуть дальше — перечеркнутая цифра «205» в районе
цирка. Где-то жирными линиями были заштрихованы целые кварталы,
некоторые места — вообще закрашены черным маркером. Территория
завода «Красмаш» обведена пунктирной линией, возле которой
аккуратным почерком значилось: «Снайперы?».
— Интересное кино, —
пробормотал Артём, задумчиво сдвинув брови. — Знать бы точно, что
это всё значит...
— Мне кажется, мы сами пока не
понимаем, какое сокровище нашли, — предположил я. — Подумай сам:
закрашенное и заштрихованное — это почти наверняка зоны разрушений
или радиационного заражения. Перечёркнутые дороги — сам понимаешь.
«Красмаш» — да я не удивлюсь, что там местная охрана окопалась и
оборону до сих пор держит. Предприятие-то оборонное: там тебе и
бомбоубежища, и запасы всевозможные, и оружие — нифига не
«Макаровы» служебные.
— Ну а цифры что значат? —
спросил подошедший к нам Булатов.
— Вероятно — радиационный фон,
— предположил Седов, тоже доставший сигарету, и теперь нетерпеливо
мявший её в пальцах. — Или количество выживших.