— Пойдёмте, чаю попьём, с
дороги! — крикнул он. — Ну, чего замерли? Наши там!
***
Парк боевой техники больше всего напоминал
декорации к фильму о суровых постапокалиптических буднях. Забор с
внутренней стороны был укреплён всем, чем только можно: в ход пошли
двери кабинетов с сохранившимися на них красными табличками, шифер,
обшивка со стен зданий и даже части автомобилей, наверняка
списанных или не подлежащих восстановлению. Во всяком случае мне
удалось опознать пару крыш от «буханок» и капот от ЗиЛ-131
защитного цвета. Поверху эту конструкцию оплетали несколько рядов
разномастной колючей проволоки, а по периметру высились явно
кустарно бронированные листовым металлом дозорные вышки.
—
Фортификация на уровне, — пробормотал я, вертя головой по сторонам.
Мы шагали мимо бывшего контрольно-технического пункта в сторону
длинного бокса со множеством ворот. Местные отнеслись к нам почти
дружелюбно: во всяком случае БТР, действительно стоявший в
импровизированном капонире прямо за воротами, разрекламированную
Николаичем пушку вслед разворачивать не стал. А вот сопровождавшие
нас бойцы Росгвардии, наоборот, автоматы держали на готове. Это
казалось немного странным: вроде как Булатов их непосредственный
коллега, да и в звании повыше. Наверное в наше неспокойное время
доверять притащившимся из мертвого города незнакомцам, держа их на
прицеле, куда безопасней, чем просто доверять. Вот и топали мы,
вроде как под конвоем, хотя разоружать нас никто не стал. Попросили
только отомкнуть магазины и патроны из патронников выщелкнуть, от
греха подальше.
—
Строили дендрофекальным методом, конечно, — задумчиво произнес
Артём. — Зато надежно вышло, с наскока такие баррикады не
преодолеть.
—
Зато минами закидать — за милую душу, — вставил свои пять копеек
Макс. — Видали, как за забором трансформаторную
сокрушило?
—
Знать бы, кто её минами закидал, — сказал я. — По всей логике, мы
ведь в глубоком тылу находимся. Сюда даже китайцы добираться
запарятся, в нынешней то обстановке.
***
Бокс, рассчитанный единиц на десять техники,
по совместительству являлся и единственным обжитым зданием на
занятой росгвардейцами территории. Находившийся рядом двухэтажный
корпус выгорел почти до основания, остальные постройки находились
не в лучшем состоянии. Часть бокса переоборудовали в жилую зону:
здесь стояли несколько рядов армейских двухъярусных кроватей, пара
больших туристических палаток, а вдоль противоположной воротам
стены тянулся ряд самодельных умывальников и душевых кабин из
плотного полиэтилена. Сами ворота изнутри надёжно затянули
брезентом, явно снятым с кузовов грузовиков. Внутри резко пахло
дизелем, дымом от наспех возведенных «буржуек» и какими-то
медицинскими препаратами, а где-то в глубине помещения мерно
рокотал генератор, поддерживая свет небольшого количества ламп
накаливания на провисшей временной проводке. Народу я насчитал
немного: человек шестьдесят, из которых половина, преимущественно
мужчины, были в камуфляже Росгвардии и с оружием. На кроватях же
расположились женщины с детьми, скорей всего — семьи укрывшихся
здесь сотрудников. За жилой частью бокса отчетливо проглядывалось
самое интересное: техника. Мне удалось разглядеть несколько
бронетранспортёров, «Тигра» с уставившимся в потолок стволом
автоматического гранатомёта на крыше и какой-то внушающий уважение
своими габаритами грузовик с пассажирским КУНГом. Неизвестно,
правда, в каком состоянии всё это добро, но я искренне надеялся,
что в приемлемом. Когда мы вошли в бокс через небольшую дверь в
крайних воротах, местные заметно оживились и с интересом уставились
на нас.