Меня до костей пробирает мерзкая, опаляющая дрожь. Потому что третья блондинистая мадам, сидя за широкой спиной в черной футболке, гладит своими наманикюренными культяпками крепкие плечи и висит прямо на шее у… черт!
Черт! Черт!
На шее у довольного, озаряющего гостиную своей идеальной обаятельной улыбкой, Данила.
Я едва справляюсь с желанием выцарапать глаза… обоим. И блондинке, и особенно этому…этому… Боже, кислород жжет легкие, что я готова заскулить, делая вдох.
И Данил все-таки пересекается со мной взглядом. В глазах вспыхивает секундное замешательство, а между бровями пролегает едва заметная складка, как если бы он и понятия не имел, что может увидеть меня здесь. Так и хочется раскинуть руки и с фальшиво заголосить «Сюпри-и-и-з». Но я лишь дырявлю, уже не так счастливо улыбающегося, Данила глазами, стараясь не палить ему за спину на пухлогубую блонди.
— Привет, — несмотря на расслабленную улыбку, его приветствие звучит как-то нелепо и натянуто.
Вижу, как дергается кадык на мужской шее, а сам Данил плавно ведет плечами и распрямляет спину, скидывая с себя руки белобрысой девушки. Я не удерживаюсь от ответной ухмылки. Хочется орать, топать ногами, выкинуть за шкирку всех левых людей за дверь, потому что в квартире полный бедлам. Он сюда еще и девок притащил! А я… Дура! Имела неосторожность переживать, куда ОНО пропадает…
И по устремленным на меня внимательным глазам всех присутствующих, видимо, ждут именно взрывной реакции. Скандала. Одна из девочек вообще скромно вжалась в спинку дивана, хлопая искусственными ресницами.
Мне, конечно, льстит такое всеобщее покорное молчание, но я и не собираюсь демонстрировать, что готова устроить здесь отменное шоу с выбиванием фейерверка из глаз Данила. Делаю глубокий, и все еще болезненный вдох, а мои пальцы вдавливаются в ладонь:
— Даниил, — произношу так холодно и жестко, что сама не узнаю свой голос, — можно тебя на минутку. Поговорить.
— Ух, какая она у тебя… Не опасно идти-то? — слышу смешок откуда-то со стороны, но даже не смотрю, кто говорит.
Потому что не свожу взгляда с охамевшей скуластой физиономии, которая не меняет своей эмоции: Данил все еще улыбается.
— Ну… — хрипит, но тут же прочищает горло, продолжая в ответ пристально и нагло смотреть мне в глаза, перебирая между пальцами одной руки червового туза, — я бы сказал, что она не кусается, но…