Словом,
после встречи с матерью парня ясности у учителя не прибавилось.
Пожалуй, даже наоборот. Ситуация с Тимуром стала еще более
запутанной.
- Да уж, не
знаю, что и думать, - пробормотал трудовик, выходя из
подъезда.
Посмотрел
на небо. Чуть поежился. Собирался дождь, а в такую погоду ему
особенно хорошо думалось.
- Ладно,
война план покажет…
Он сунул
руки в карманы брюк, в одном из которых что-то оказалось. Странно.
Вроде, ничего не клал.
- Что это
такое? Ручка?
Тут он
вспомнил, где уже видел этот металлическую ручку. У Тимура в
комнате. Он ей рисовал свои картины.
- Тяжелая
почему-то. Металл какой-то странный, непонятный. Хм… Не
согнешь.
Силушкой
его Бог не обидел. Никогда не жаловался. А тут какая-то ручка…
Сраная черная ручка… Не понятно. Распилить, пожалуй, ее
надо.
-//-//-
Женщина тихо открыла дверь комнаты и
мышкой прошмыгнула внутрь. Сын уже спал: лежа на боку, рука как
всегда под головой, тихо и ровно сопит. Совсем как в детстве.
- Тимочка, - нежно провела ладонью по
его волосам. - Мой хороший, ты снова дома. Спи, намаялся
сегодня.
Еще немного постояв, она подогнула
ему одело под ноги. Затем, перекрестив безмятежно сопящего сына
тихо покинула комнату. Но если бы она еще самую чуточку
задержалась, то скорее всего услышала бы кое-что интересное...
- Амина, не плачь, - вдруг тихо-тихо
произнес подросток, беспокойно задвигавшись под одеялом. - Не
плачь, все будет хорошо... Не плачь.
От очередного особенно сильного рывка
одеяло слетело на пол, обнажив скрученное судорогой тело. По
туловищу, конечностям тянулись напряженные мышцы-канаты, сухожилия
натягивали кожу. От пылающего огнем тела тянуло жаром.
- Я скоро приду, Амина, - звуки едва
выходили через плотно сжатые зубы. - Я иду... Не плачь, Амина.
По телу, словно волна, пошла
очередная судорога. Скрюченное туловище с хрустом выгнулось дугой,
заставляя жалобно скрипнуть кровать. В какой-то момент его тело
начало мерцать, теряя очертания: его подростковые формы
превращались в нечто совершенно другое. Резко раздвинулись плечи,
покрылись буграми мышц руки и ноги. Появилась бычья шея и грудь
молотобойца. Первой не выдержала золотая цепочка с крестиком:
лопнула и разлетелась. Следом разлетелись старые отцовы часы, став
жертвой раздвинувшегося запястья.
Несколько минут трансформация ломала
тело подростка, пока, наконец, все не вернулось на круги своя. На
кровати в смятой постели вновь лежал Тимур, широко раскинув руки в
стороны. В таком положении он и проспал до самого утра.