– Да, великолепная картина, –
отозвался Александр – командир экспедиции.
Они надолго замолчали. Зрелище
было настолько величественным, что совершенно не хотелось говорить.
Только смотреть и смотреть.
– Ребята, время все-таки
заканчивается, – чуть жалобно сообщила София. – Сегодня Солнце
активное, не стоит лишнюю дозу набирать без надобности.
– Да Бог с ней, с дозой, –
отмахнулся Александр. – Когда еще такое увидишь. Я-то точно уже
никогда.
– И не говори! – поддержал его
Олег – второй «старичок» экспедиции, бортинженер и специалист по
работам в открытом космосе. – Саша, а может быть все-таки выпустишь
меня тоже напоследок повисеть, на Марс посмотреть?
– Нет, Олег, меня за
внеплановый выход на Земле съедят!
– Так до той Земли семьдесят
миллионов километров! А, Саша?
– Нет, – вздохнул командир. –
Ладно, Жора, давай возвращаться. Ты первый в шлюз.
– Понял.
Георгий Молчанов еще раз
взглянул на чужую планету. И повернулся к люку
гермошлюза.
Пока вращался, еще раз оглядел
свой корабль. Собственно говоря, его
корабль начинался там, где заканчивался «Странник». Отделенный от
пилотируемого межпланетного корабля решетчатыми конструкциями,
загороженный от него двумя цилиндрами с «рабочкой», располагался
ядерный реактор и двигательная установка: длинная, переплетенная
трубками и кабелями труба электромагнитного ускорителя.
Межпланетный буксир.
Совсем скоро реактор будет
разбужен из спящего режима и двигатель начнет разгонять до
полусотни километров в секунду «рабочку» – газ ксенон. Его до сих
пор глупые журналисты иногда называют топливом. Хотя, на самом
деле, топливо – это уран в реакторе, а ксенон – «рабочее
тело».
Жора снова улыбнулся,
вспоминая, какие ерундовые мысли приходили ему в голову тогда, три
недели назад, в последние минуты незабываемой прогулки в космосе. А
еще подумал:
«Как все-таки хорошо, что меня
распределили в пилоты ядерных буксиров!»
«Извозчики» – вспомнил он
кличку, которую придумали для них другие ребята из набора
восемнадцатого года.
Космонавтов, которых назначили
на эту специальность, все усиленно жалели. Особенно демонстративно
это делал Ашот. Как он сокрушался над плачевной судьбой Жоры, Игоря
и еще двоих «несчастных»!
– Бедняжечки. Придется вам
ползать на своих буксирах между орбитами! А мы будем смотреть на
вас в иллюминаторы станции, и смахивать в невесомость скупые
мужские слезы жалости! А вы будете стремительно проползать мимо нас
верхом на ядерном реакторе, облучая свои…