- Убери, - скомандовал Маттиас, и лезвия с шорохом скользнули в пазы.
- Великое искусство, создавать таких вот, - сказал король, - ну что ж, солдат, иди. Спустишься вниз, там тебя встретят и отведут в казармы.
- Но… - робко заметил механоид.
- Солдатам не положено разговаривать, - сказал Маттиас, - а чтобы ты лучше запомнил, я тебя накажу.
И достал хлыст.
Аламар сонно считал.
Пять. Десять. Пятнадцать.
Механоид коротко вздрагивал под ударами, и Аламар знал, что ему больно.
Они чувствовали боль.
Визжали, ревели, когда он жег их своим Даром пироманта. И при этом шли вперед.
Они… чувствовали и, хоть убого, но мыслили. И теряли свободу воли. Не могли сопротивляться приказам того, чья печать на кристалле…
Потом хлыст сломался, механоид перестал вздрагивать. Король дышал шумно, словно только что обежал вокруг дворца. Промакнул кружевным платком выступившие на лбу бисерины пота.
- Пошел отсюда, - процедил Маттиас, - вон. В казарму.
Существо поднялось с колен и молча побрело по направлению к двери. За ним стелился след из опадающих, сломанных во время экзекуции чешуек. Уже в пороге механоид обернулся и посмотрел на Аламара. В рубиновых глазах полыхала жгучая ненависть.
«А потом мы удивляемся, отчего они на всех бросаются, освобождаясь от печати», - подумал инквизитор.
- Я хочу поговорить о сыне, - сказал Маттиас, как только дверь закрылась, - надеюсь, ты разместил его со всеми подобающими удобствами?
- Разумеется, ваше величество…
- Ты лживый сукин сын, - прорычал король, отбрасывая обломки хлыста, - прячешь свою рожу искореженную за маской и думаешь, будто я тебя не вижу… Так мне тебя и видеть не нужно! Сегодня… пришло письмо от него. Он жалуется на дурные условия. Просит прислать еды.
- Его должны неплохо кормить…
- Его кормят всякой дрянью, которую не должен вкушать человек его положения!
- Вашему величеству следует думать о том, чтобы такой сильный менталист, как принц Ксеон, оставался в замке Энц как можно дольше, - твердо сказал Аламар, - а не о том, какую кашу он ест.
- Пусть остается в замке, - согласился король и почесал голову под париком, - но, мастер Аламар, он должен быть там в полном здравии, вот чего я хочу. Честно говоря, мне наплевать на то, что у вас с ним какие-то личные счеты. И знать ничего об этом не хочу. Мне надо, чтобы оба моих сына были живы и здоровы. А ваша задача, Аламар, отлавливать менталистов. Вот он, залог процветания династии. Когда я давал добро на арест Ксеона… возможно, это была ошибка. Возможно, мне следовало просто… поговорить с ним. Запереть, наконец, снова во дворце. Но теперь уже дело сделано. Пусть посидит, подумает.