- Прошу простить меня. Друзья зовут на рыбалку. Полезно ведь
развеяться… А то ведь от инопланетянина и запах какой-то… Хм…
Неземной…
-
Рядышком с лагерем протекала небольшая речушка, куда ученые да
казаки ходили отдохнуть, удить рыбешку. Попов хоть и не был большим
любителем рыбной ловли, но тоже ходил со всеми, рыбачил с высокого
бережка.
Порой звали и Андрея. Тот шел: но не на рыбалку, а за компанию.
Рыбу он не ловил, а сидел в беседке, читал книгу.
Потом в беседке, выстроенной по приказу Грабе, пили чай из
самоваров да из блюдечек с лимоном кислым, привезенным сюда из
Китая сперва в Иркутск поездом, а затем на дирижабле в
«Ривьеру».
Иногда даже казалось, что это не край географии, где и
человеческий голос – редкость, а местность в исконной, европейской
России. И река эта не диковинная Тунгуска, а самая обыкновенная -
приток Волги или Оби. И все ладно, хорошо, вот-вот прогремит
курьерский на Москву, знаменуя начало вечера.
Но нет, тишина, лишь гул гнуси.
На тропинке появлялся и Грабе с Тарабриной. Они подходили к
воде, затем недолгое время сидели в беседке.
- А вы чего не рыбачите?.. – спрашивал Аркадий Петрович, убивая
комара.
- Да не рыбак я, - пояснял Андрей и Грабе. – Не мое это. Не могу
я так вот сидеть и ждать, пока рыба подплывет и клюнет. Ее под
водой не видать.
- Так в этом весь и смак! – от воды кричал Беглецкий.
Но Андрей оставался непреклонен:
- Нет, я больше по грибы люблю ходить. И на месте не сидится, и
глаз нужен наметанный. Вот помню я теткой по чернушки ходил. Нет
хитрее гриба!
- Хитрый гриб? Ну вы даете!!! – смеялись рыбаки. – То вы рыб не
видели!
- Что вы там читаете?..- спрашивала докторесса.
- «Войну Миров» Уэллса.
- Тьфу на вас! – смеялся Грабе. - Умеете же испортить
настроение.
После Грабе и Тарабрина удалялись. Куда и зачем – то было
остальным неведомо.
По крайней мере делали вид, что неведомо…
На мягких лапах ступала темнота.
По поводу вечера командиры экспедиции собирались тесным кругом
попить чая, а в день воскресный – чего покрепче. По этому поводу
ходили в гости друг к другу. То пили чай из самовара в павильоне,
построенном на берегу реки. То делали это в избах, срубленных для
ученых.
Впрочем, довольно быстро разделились: ученые, в присутствии
военных чувствовали себя скованно. Они предпочитали собираться
обособленно, говорить о своих предметах. Ответно военным эти
вопросы были откровенно скучны. И, когда очередное приглашение на
чаепитие было вежливо отклонено, посыльный изобразил на лице скорбь
глубочайшую, но выдохнул внутрь себя с некоторым облегчением.