И посмотрел на отца Арсения.
Тот вспыхнул:
- Я думал, вы как флотский офицер - русский патриот, монархист,
черносотенец!
- Я патриот и даже русский. Но вот с остальным – незадача. У нас
в отряде один хороший механик – да и тот Ильюшка Пельцман. Ну и как
после этого быть черносотенцем?
Арсений обвел взглядом присутствующих, ища поддержку. Особенно
долго остановился на Андрее. Тот выдержал взгляд, но постарался
выглядеть на всякий случай поглупее.
Пока его никто не спрашивал, в разговор было лишним вмешиваться.
Но, как учил Грабе, иметь свое мнение не воспрещается. Потому
слова, доводы, подпоручик стал примерять на себя: нет, неправы,
пожалуй, оба. Без церкви на Руси никак нельзя – в храмах покойно,
красиво. А разве красота может быть во вред?.. С иной стороны –
одной только верой ничего не добиться.
- Прямо-таки диву дивлюсь: как это вас, такого вольнодумца и
безбожника назначили командовать такой важной для Государя и
отечества техникой! – поразился батюшка.
- Ну а кого еще назначать? Я, между прочим, и на подводной лодке
ходил, в том числе и в бой, против японских миноносцев. Потом на
аэростатах поднимался, налетал более двенадцати часов… Или же
надобно другого было выбрать? Который ни бельмеса не петрит ни в
лоциях, ни в навигации, но который ежедневно икону молит и даже раз
с государем Императором христовался?
- Да вы действительно нигилист! Хуже того – вы большевик.
- Не имею к ним отношения… - ответствовал Сабуров.
О чем-то он в ту минуту задумался, и ответ его прозвучал не то
чтоб уверенно. Это подбодрило батюшку, и он перешел в атаку:
- Бог един на небе, так и на земле у нас един царь наш!
- Но позвольте, стран ведь много… Некоторые управляются,
коллегиально…
- Сие есть изобретение сатаны! Как у народа может быть сто
господ?.. Это же каждый свое будет гнуть! Не зря царь на царствие
венчается, обручается со своим народом! Не зря же в народе про
безумцев говорят, мол, без царя в голове!
Говоря это, батюшка стал гладить кота все быстрее, все
энергичнее надавливая на того. Кот от подобного проснулся,
выскользнул с колен, и по шатающейся палубе удалился в угол салона,
уселся под клеткой с кенарем.
- Вот признайтесь! – не успокаивался батюшка. – Вы ведь
анархист! Вы желаете страну разрушить, царя свергнуть! Ввергнуть
державу в хаос.