- Слушаю…
- Из Ивана Ивановича надобно вывезти имущество семей Латыниных…
И Тарабриной Марии Федоровны. Вы отбудете с проводником. Ваша
миссия – сопроводить их к Тайшету и далее к Красноярску. Вам окажут
надлежащую помощь. Думаю – справитесь…
Андрей кивнул. Это было не совсем то, о чем он мечтал, но приказ
– есть приказ.
- Далее, - продолжал Грабе. – Лагерь будет ликвидирован в
течение недели. Вы готовы?..
Теперь вопрос обращался к Попову.
Тот кивнул не задумываясь: долго ли умеючи?..
-
Лагерь покидали вчетвером: Пахом, Латынин, Данилин и
Тарабрина.
Уезжали утром, после завтрака и чашки чая.
Андрей окинул взглядом лагерь, полагая, что видит его в
последний раз. От увиденного становилось предельно невесело.
Уже проснулись арестанты. Они пили чай из кружек, и грелись
вокруг бочки из-под газолина. Дело повернуло на осень - по утрам
уже становилось зябко.
В бочке весело полыхал костер. Порой кто-то подбрасывал дровишек
или просовывал в дыры щепку, от которой потом прикуривали…
На виселице висели скованные одной цепью каторжане. Повесить их
есаул приказал два дня назад – один из них отобрал пайку хлеба у
слабого, тем самым сделав ограбленного еще слабей. Вор бросился в
ноги Грабе, но тот оставил в силе решение казака – все равно скоро
от арестантов надо было избавляться.
- Ну что, пора в дорогу?.. – не то спросил, не то распорядился
Грабе.
Рядом с ним стояла Мария Федоровна. Они расстались скромно,
обменявшись лишь краткими поцелуями в щеку.
Докторесса запрыгнула в седло лихо: словно всю жизнь она не
лечила больных, а проехала в седле американские прерии. Поставила
ножку в стремя, чуть задумалась, выдохнула… И мгновением позже
сидела в седле как влитая.
- Ну что, с Богом? – спросил Грабе.
- С Богом… - отозвались все.
- Пахом, милый… Я устала! Я дальше не поеду…
Пахом, который, бывало, голыми руками душил волков, покраснел
словно свекла: еще никто в его жизни не называл его милым.
- Да помилуйте, барыня! До города версты со две! – возмутился
Латынин.
- Ну и что, что две! – капризно надула губки Тарабрина. – Да я
уже устала в этом седле сидеть! Задницу натерла! Я эти две версты
пешком лучше пройду.
Строго говоря, две версты было до дома Тарабриной наискосок
через речушку. Однако, чтоб попасть в город кортежу требовалось
объехать лесок, потом пересечь реку по узкому мосту. После –
вернуться немного назад, но уже по другому берегу реки.