Не то в небе, не то в голове Андрея взрывались звезды.
- Ай-я-яй! Какое бесстыдство! – с плохо скрываемой завистью
пробормотал спешащий мимо мужчина в чесучовом костюме.
Но он тоже не был замечен.
Промелькнула мысль, быстрая как курьерский поезд: так странно, в
жизни у Аленки были небольшие, аккуратные губки. И вот они
заслоняли абсолютно все. И не было ничего на свете важнее этого
поцелуя.
Осенний день стремительно подходил к своему концу, от
Москвы-реки все явственней тянуло сыростью и холодом.
Может быть, они о чем-то они говорили…
Ну, в самом деле: разве возможно беспрестанно целоваться в
течение многих часов?.. Хотя, что взять с влюбленных?..
Первой опомнилась Алена. Взглянула на фонари, на их отражение в
реке. Вздрогнула, словно очнулась:
- Ой, Андрей Михайлович… Мне домой пора. Папенька заругает…
Который ныне час?..
Из кармана Андрей достал часы, но было темно – стрелок не
разобрать. Тогда он взглянул на Малую Медведицу. Когда-то по ней
давным-давно, месяца три назад, штабс-капитан Грабе обучал
определять время.
- Где-то начало двенадцатого…
- Ой, я пропала! Обещала дома быть к девяти, еще засветло!
И ловко вывернувшись из объятий, заспешила прочь.
Андрей пошел рядом с ней.
- Идите к себе, господин поручик… - попросила Аленка. – А то и
вам перепадет.
Но Андрей покачал головой:
- Пока вы со мной – я за вас в ответе. И за этот конфуз нам
вместе ответ держать…
-
…Через четверть часа были у дома Стригунов.
На пороге их ожидал сам Виктор Иванович. За ним задумчиво курил
трубку и Иван Федорович.
Профессор задумчиво потер тщательно выбритый подбородок,
взглянул хладным взглядом на Алену и ее кавалера. Спросил:
- Алена Викторовна?.. У Вас совесть есть? Без десяти минут
полночь!!! Да еще десять минут, и я бы звонил в полицию! А у вас,
господин подпоручик совесть имеется?.. А еще и офицер!..
- Я – поручик… - только и смог выдавить в свое оправдание
Данилин.
Он взглянул на Аленкиного деда, словно ожидая поддержки. Но тот
как раз выпустил густое облако табачного дыма, словно говоря: не
мое это дело.
- Алена… Мы с тобой завтра утром поговорим. А вы, господин
поручик… Прощайте…
Профессор развернулся и ушел в комнаты. Немного задержавшись,
ушел и Иван Федорович.
На короткое время Алена и Андрей остались будто одни. Но это
было совсем иное состояние, непохожее на двуодиночество у
Москвы-реки. За ними из-за тяжелых штор следили, возможно, не одна
пара глаз.