Туда порой заходили и ученые, но как-то неохотно.
В черной рясе было невыносимо жарко, и батюшка старался
прогуливаться лишь вечером. Обычно он шел к берегу моря, сидел на
камнях, глядел на волны, и на парящее над ними солнце. Рядом на
теплых камнях отдыхал его кот.
Появился обещанный телеграф – до Белых Песков протянули кабель
из Дербента. Телеграфист с той стороны не знал ничего о своем
абоненте, кроме того, что он весьма и весьма секретен. Порой он
получал какие-то шифрограммы, пересылал ответные. Но обычно слал по
подводному кабелю новости, которые вычитывал в здешних же
газетах.
Походило на то, что таинственный адресат от мира отрезан…
Порой шифрованные сообщения в обе стороны переставали идти.
Телеграфист легко уловил, что происходит это где-то раз в месяц
сроком на неделю.
В это время, очевидно, город получал иную линию связи.
-
В сентябре и октябре в столицу ездил Грабе.
Это ему быстро надоело, и уже в начале ноября курьером был
послан Данилин.
Путь в Санкт-Петербург занимал много времени, поэтому
генерал-майор счел за лучшее выезжать навстречу курьеру и
перехватывать его в Москве.
Андрея это более чем устраивало: до Царицына его везли буксиром.
Там он в кассе получал билеты в Москву. В купе первого класса он
ехал без попутчиков. К его руке был прикован наручником маленький
саквояжик, в котором содержались отчеты. Он не мог его снять ни на
время сна, ни в туалете, ни в буфете.
Рукав кителя закрывал сталь наручника, но Андрей порой
поддавался искушению и демонстрировал свою важность окружающим.
Дамочки ладошками прикрывали рты, ахали…
А Андрей сожалел, что его сейчас не видит Аленка.
…В Москве на Павелецком вокзале его встречал Инокентьев, он
отстегивал саквояжик, и Андрей получал на двое суток
увольнительную.
Данилин навещал свою невесту, стараясь не встречаться с будущим
тестем.
На третий день снова на вокзале к руке Данилина пристегивали все
тот же саквояжик, но уже с новым содержанием.
В начале декабря, когда из степей Туркестана дул кинжальный
ветер, Андрей до Москвы добирался сквозь шторм через Дербент: до
Аккума дошли сведенья, что в дельте Волги не то уже стал лед, не то
вот-вот встанет.
После его прибытия в городе началась жизнь тихая.
Казалось безумием, что кто-то среди этой непогоды сможет подойти
к городу. Снега не было, но ветер разгонялся в пустыне, подхватывал
песок, швырял его, словно то была картечь, обрывал даже колючую
проволоку. Море штормило. Единственной связью оставалась
телеграфная линия.