- Тогда я подам прошение о переводе. Я не буду жертвовать семьей
из-за инопланетного крейсера.
- Потому у меня и нет семьи. Хотя ладно, получите от меня
отческое благословение. С генералом я сам поговорю. И про отпуск
весной – тоже.
Судьба Павла в тот год напоминала маятник. Сначала, качнувшись в
одну сторону, она зашвырнула анархиста туда, куда никакому бы
Макару не пришло в голову гонять телят – в сердце Сибири. Теперь же
она, наскоро переделав Павла в большевика, влекла его совсем в иную
сторону – на запад.
Сначала отправились в Киев. Из соображений конспирации,
добирались туда на перекладных. Один промозглым утром сошли на
перрон Борисполя, что в Полтавской губернии. Затем на нанятом
шарабане пересекли до Днепра Черниговскую губернию – благо та была
здесь неширока в этом месте. А за Днепром уже был Киев.
Там они поселились в доме на Багговутовской, что на Лукьяновском
участке.
Аделаида Кузьминична порой брала Павла на большевистские
встречи, но чаще ходила по делам сама все более на вечер глядя.
Иногда гуляли просто так: ходили в Кадетскую рощу, бродили по
Подолу, заходили в синематограф. Порой целовались скорей из
приличий по отношению друг к другу, нежели из желания.
Павел понимал, что слишком многим обязан этой женщине и старался
ее не обидеть, сделать приятное. Да и ничего неприятного в этом
Павел не чувствовал. Скорее наоборот. Аделаиду Кузьминичну терзали
иные мысли: Ее спутник молод, почти мальчик. Годится ей если не в
сыновья, то в племянники уж точно. А она его соблазнила,
воспользовалась неопытностью…
Чувства не мешали Аделаиде приглядываться к спутнику
внимательнее: кто же он таков?.. Из-за простого беглеца с каторги
прислали сыщиков из Санкт-Петербурга?.. Да нет, быть такого не
может: за всеми так гоняться – столица опустеет.
Она пыталась его разговорить:
- Что-то в вас все же есть… - произносила Аделаида, намекая на
погоню к товарному поезду и на выстрелы.
Пашка краснел и улыбался:
- Выходит, что-то есть…
Впрочем, подразумевал, что его спасительница имеет в виду нечто
интимное, может быть, даже ночное.
- Экий вы скрытный, Павел Трофимович,- говорила Аделаида
Кузьминична и грозила ему пальчиком
Пашка краснел еще более.
Никто ранее так Павла не называл. Отца своего он никогда не
видел. Да и мать, собственно говоря, никакого Трофима не знала.
Просто назвала так сына: как некоторые дают имя - она дала и
отчество. А что? Отчество ничем не хуже иных. Лучше уж таковым
именоваться, чем по имени той сволочи…