Нет, я не нарываюсь, просто расслабился чуток, да и не привык,
если честно, пресмыкаться. Вот и нечего начинать.
— Занятно, — впервые с нашей встречи она расслабленно откинулась
на спинку роскошного тёмно-фиолетового кожаного дивана и, закинув
ногу на ногу, с милой улыбочкой уставилась на меня, при этом
ритмично постукивая своими коготками по с виду дорогой полированной
красной древесине салона. — Ты ведь знаешь, кто я?
— Без малейшего понятия, лапуля, — а вот теперь нарываюсь.
Точнее прощупываю, с какого момента она начнет хвататься за
шпагу.
— Прелестно. А ты уверен, мальчик, что уже нажился на этом
свете? Молоденький же совсем ещё, — как-то плотоядно ухмыльнулась
красавица, не изменив позы, а свой вопрос задала с некоторой
грустью и легким участием.
— А с чего ты, золотце, взяла, что я тот, каким выгляжу? — еще
более плотоядно оскалился я, а по спине у меня холодком
потянуло.
Нет, я вовсе не такой и крутой, как может показаться по длине
моего языка. Хотя не помню ж ничего, но ветераном горячих точек или
мастером неких секретных единоборств я не был. Вроде бы. Однако
меня охватил некий кураж, синдром отпускника, если угодно, а может
и обида за мужиков этого мира, которыми, судя по всему, помыкают
бабы, вот и начал выёживаться.
— Надо же? Ви́льдо, похоже, нашел такого же баламута как и сам,
— на последних словах девушка тепло улыбнулась... не мне, а куда-то
в пространство. А затем,
грустно вздохнув, принялась всё также безэмоционально излагать. —
Что ж, слушай...
Если вкратце, то Вильдо — это брат баронессы Вольнопо́льской,
сидящей сейчас напротив меня. И именно рядом с его телом меня
обнаружила полиция, ну и поволокла в участок. Откуда, спустя
какое-то время, забрала его сестра, узрев на моей шее
медальон-артефакт. Магический, разумеется.
Его невозможно забрать силой, а точнее остаться живым, напялив
на себя. Так медововолосая и поняла, что я не виновен в смерти
брата и являюсь теперь его, внимание, наследником.
Та-дам! Рояль? Ещё какой!
Перед смертью, судя по всему, Видьдо Вольнопольский подарил мне
этот вот, с виду простяцкий, небольшого диаметра, но довольно
толстенький серебряный кругляш с неразборчивым орнаментом и на
цепочке, а на самом деле какой-то там их родовой амулет. Если я
верно понял, то в момент дарения, так сказать, был произведен и
некий ритуал добровольной передачи с перепривязкой артефакта на
нового владельца. Поэтому её милость Ижэ́н Вольнопольская и
считает, что будь я причастен к смерти Вильдо, тот ни при каких бы
обстоятельствах не передал бы мне реликвию. Да и, судя по моему
поведению, не свойственному обычному приютскому крысёнышу,
безутешная сестра уверена, что я и был целью похода ее покойного
брата в неблагополучный район, где на него и напали.