— Я забираю его!
— Как скажете, ваша милость, — угодливо поклонился полицмейстер
и, грозно глянув на какого-то дуболома у двери, кивнул на меня,
на что тот встрепенулся и
спустя уже миг протягивал мне мою трость.
Ну, в принципе, да. Этот тяжеленный дрын, на который я опирался
правой рукой при ходьбе, по назначению именно что трость, хотя,
берусь предположить, прошлый я с переменным успехом, если судить по
постигшей его тело судьбе, ещё и отгонял им гопоту всякую.
— Иди за мной, — обратилась ко мне медововолосая, после чего, не
дожидаясь ответа, развернулась и... ох как же она пошла, мать
моя... И, что самое страшное, для мужских сердец разумеется, это ж
она не специально. Это ж она в жизни так перемещается, заставляя
всех окружающих прикипать своим взглядом к этим, пусть и надёжно
упрятанным в широкие шаровары, но, по всему видно, ни разу не
уступающим содержимому роскошного декольте, прелестям!
Ну я и пошел, в общем. Поковылял точнее, гремя деревяшками
правой ноги и трости в такой же руке по гранитному, что ли, полу
полицейского участка. А чего ж не пойти-то? С красоткой ведь, пусть
и вооруженной колюще-режущим — всяко лучше будет, чем с
полицейскими, которые, судя по всему, не принялись ещё с упоением
выбивать из меня признательные показания лишь благодаря моему
украшению на шее. Мда.
— Если ты и дальше будешь так бесстыдно на меня пялиться, я
прикажу слугам отделать тебя, — малоэмоциональным голосом прервала
мою задумчивость прекрасная незнакомка, когда мы забрались в её
экипаж, тот самый безлошадный, и практически бесшумно, в смысле без
ожидаемого рёва мотора, потарахтели окованными колёсами по
мостовой. — Ты знаешь почему я забрала тебя?
— Из-за медальона? — перенеся свой интерес на устройство нашего
транспортного средства, наконец отлип я от прелестей восседающей
напротив меня прелестницы.
— Верно, — чему-то удовлетворённо кивнула обладательница
красивых... да всего, блин, красивого. — Ты понимаешь, какая
ответственность теперь на тебя возложена?
— Ты не поняла, красавица. Я, как раз сорок уже сказал усатому,
потерял память, а про медальон — это лишь выводы, исходя из твоей
реакции на его наличие на моей шее, — не особо задумываясь или
подбирая слова, выдал я в ответ даже замершей от неожиданности
аристократке, ну мне так кажется, с которой, берусь предположить,
впервые в жизни заговорили таким тоном, не будучи при этом
каким-нибудь маркизом или на крайняк виконтом. Ну или кто тут у
них?