Атосса сильно походила на отца и не выделялась столь чарующей прелестью, как Роксана, похожая на мать. Артистона тоже в полной мере унаследовала внешнее сходство с матерью. Пока она была мала, более старшая Роксана затмевала ее своей красотой, но теперь, когда Артистона подросла, всем было видно, что самая младшая дочь Кира более привлекательна, чем была Роксана в ее годы.
Артистона, имевшая покорный нрав, воспринимала как должное желание Камбиза близости с нею и была готова в будущем стать его женой. Воля царя, которому было позволено все, была для Артистоны законом. О кровосмесительной сущности такого брака она не задумывалась, поскольку перед глазами был пример ее старших сестер, ставших супругами родному брату.
Оказавшись в гареме Бардии, Артистона ожидала, что ей, как царской наложнице, придется разделить с ним ложе и была очень удивлена, когда этого не случилось. Сначала Артистона решила, что Бардия увлекся Атоссой. Но когда было объявлено, что Атосса должна стать женой Гауматы, приближенного Бардии, это повергло Артистону в растерянность. До нее дошел слух, что Бардия и ее собирается выдать замуж за кого-то из мидийских вельмож. Поскольку Артистона не раз слышала от Атоссы, что им, дочерям Великого Кира, более пристало делить ложе с царем, нежели с человеком знатным, но не царского рода, она подспудно была настроена против такого замужества. Артистона сочувствовала Атоссе, которую поселили в покоях Гауматы, дабы она привыкала к своему будущему супругу.
И вдруг Атосса неожиданно возвращается в гарем да еще с таким победным видом.
Любопытная Артистона забросала сестру вопросами, желая знать, как ей удалось переломить волю Бардии и почему собственно она отвергла Гаумату, который, по слухам, происходит из рода мидийских царей.
– Тебе Бардия подыскал в супруги хоть и мидийца, зато царского рода, – говорила Артистона, – а каков окажется по знатности мои жених – неизвестно. Скажи, как мне действовать, если жених мне не понравится и я захочу его отвергнуть, как и ты.
– О, малышка! – на лице Атоссы появилась гримаса отвращения, которую тут же сменила потаенная грусть. – Лучше тебе не знать об этом. Боюсь, моя милая, ты еще не готова к такой форме защиты. Да и мужское скотство в своем неприкрытом виде, скорее всего, лишит тебя способности сопротивляться. Пока я жива, я сама постараюсь оградить тебя от этой мерзости, сестричка.