– Волосы можно покрасить, голос изменить, а этот шрам – память об египетском походе. – Чужак придвинулся к Атоссе. – Ты запомнила меня таким, сестра, каким я был до похода в Египет. И не желаешь узнавать меня, своего брата, сейчас, хотя еще недавно сама просилась ко мне на ложе. Что случилось?
Глаза Атоссы внимательно изучали лицо, которое могло принадлежать только Бардии. И все же это был не он! Атосса чувствовала это, хотя не знала, как доказать обратное даже себе самой.
Незнакомец смотрел на Атоссу с небрежной улыбкой, видя внутреннюю борьбу, отражавшуюся на ее лице.
Атосса провела кончиками пальцев по лицу сидящего рядом мужчины, откинув волосы у него со лба. Действительно, волосы можно подкрасить хной. Шрама у Бардии не было до похода в Египет, после возвращения брата Атосса редко виделась с ним, поэтому могла и не заметить этого шрама. Но у Бардии была еще одна особенность – родимое пятно на мочке левого уха. Атосса захотела взглянуть на него и оторопела, когда уха под волосами не оказалось вовсе.
– Где твое ухо, брат? – спросила Атосса, окончательно убежденная, что перед ней не Бардия.
– Оставил в Египте, – прозвучал ответ. – В сражении под Мемфисом какой-то воин оказался ловчее меня и отсек мне ухо мечом, хотя хотел, верно, рассечь мне голову.
Атосса сузила глаза в предвкушении своего торжества.
– Я, может, и не углядела бы шрам, – сказала она, – но то, что Бардия не терял в сражении ухо, я знаю точно. Кто ты? Отвечай!
Атосса отодвинулась на середину ложа.
Незнакомец, тряхнув рыжими волосами, засмеялся.
– Задумка твоего брата не удалась, – сказал он. – Придется мне, как видно, сознаваться, дабы ты, прелестное создание, не натравила на меня в своих молитвах Ангро-Манью.[32] Меня зовут Смердис. Я брат Гауматы.
– Родной брат?
– Нет, сводный. Мы ведь совсем непохожи друг на друга.
– Я бы не сказала, – заметила Атосса, – брови у тебя точь-в-точь как у Гауматы.
– Ну разве что только брови, – усмехнулся Смердис.
– Это Бардия повелел тебе встретить меня в царской опочивальне? – резко спросила Атосса.
Смердис виновато кивнул.
– Значит, он рассчитывал ввести меня в заблуждение твоим поразительным сходством с ним?
Смердис опять кивнул.
Атосса уронила голову на руки.
– Как это низко и жестоко. Как это по-мужски! – вырвалось у нее.
– Прости, что я причинил тебе боль, – пробормотал Смердис, думая, что Атосса плачет.