Вот и делай добрые дела, подумал Орландо, сдвигая руку к
кинжалу, будто во сне.
Крас поднимает камень, не спуская взгляда с лица Орландо и не
замечая руки, тянущейся к кинжалу. Один удар, и всё. Булыжник
застыл над головой и медленно пошёл вниз. Мальчик прижал его к
груди, отступил и осторожно положил у куста. Постояв немного,
отошёл к спальнику, лёг и закутался в одеяло. Орландо выдохнул
через нос, сделал вид, что ворочается во сне и всхрапнул для
приличия. Перевернулся набок и провалился в сон.
В следующий раз очнулся, когда солнце выкарабкалось из-за
горизонта и начало прогревать мир. Сел, потянулся и позёвывая
отошёл за деревья. Закончив с рутинной взялся за шпагу и начал
привычный ритуал. Клинок немного тяжелее скьявоны, у основания
толщиной в палец, трёхгранный. На высоте ладони от эфеса начинается
яркий красный сердечник, тянущийся до острия. В лучах утреннего
солнца он кажется жидким и навевает дурные воспоминания.
Орландо отрабатывает выпады, движение ног и корпуса, оживляя в
памяти образ Гаспара. Закусил губу и раз за разом пробивает
воображаемого врага. Осознал, что за ним наблюдают, когда, завершив
очередной финт, «отвёл клинок» и скользнув по нему, «рассёк
горло».
Повернулся и увидел стоящего у дерева Краса. Мальчишка смотрит,
глуповато приоткрыв рот, глаза блестят живым интересом.
— А т... вы умелы. — Сказал мальчик, едва не хлопая в ладоши. —
Эвона как воздух шинковали!
— Я только учусь. — Сказал Орландо, спрятал шпагу в ножны и
пошёл к лагерю.
— Разве? А мне показалось, что очень даже умеете!
— Вся жизнь — учение. Ешь и выходим, пора снимать с тебя эту
штуку.
***
Кузнец, гладко выбритый мужчина с коричневой кожей, мало отличим
от его дублёного фартука, наотрез отказался снимать рабский
ошейник. Впрочем, два золотых кругляша и предъявленный документ
переубедили. Крас с готовностью положил шею на наковальню и кузнец
принялся выбивать заклёпки. С каждым ударом лицо мальчика бледнеет,
а на лбу выступают крупные капли пота.
Орландо, устав наблюдать, отошёл к крупному дому из обветренной
глины, с торчащими у крыши балками. Вежливо поздоровался со
стариками сидящими за круглым столиком и распивающих кофе за
степенной беседой. Старцы смерили взглядом странного франка,
говорящего на ломаном местном. Самый древний, обладатель длинной
тонкой бороды, указал на свободное место.