Горохов встал, на часах половина третьего, смысла ложиться уже
не
было. Он стал собираться в долгую дорогу, в степь.
Он не очень торопился, нужно было подождать пока рассветёт,
иначе можно было приехать раньше, чем к сетям пожалуют сборщики
саранчи. Их ещё не было, и он стал прохаживаться по округе, пока не
жарко. Было тихо, он не надевал маску, вдыхал полной грудью не
нагревшийся воздух. Саранча ещё не вся спряталась в песок.
Кое-какие особи ещё шелестят в воздухе. Машинально и без всякой
злобы инженер раздавил очень опасного паука на склоне бархана. В
принципе, это место ему нравилось. Низина, река километров
пять-шесть на запад. Всё указывало на то, что тут есть вода. Камни
встречаются не часто. Здесь можно бурить. Завтра он приедет сюда с
инструментом, ещё раз поглядит и посчитает.
Солнце едва выползло из-за горизонта, степь засыпала. Живность
пряталась. Но все барханы вокруг и одна длинная, но невысокая дюна,
были испещрены следами гекконов. Ну, а раз тут есть ящерицы и
саранча, конечно, здесь, естественно, водятся и дрофы. Да, дроф тут
было много, и козодой в этих местах скорее всего тоже водился. Но
ему попались и следы опасного животного. Прогуливаясь вдоль одного
из барханов, он наткнулся на широкую, почти незаметную полосу
сантиметров двадцать.
«Большая тварь», - отметил он про себя и взвёл курки на
обрезе.
Дальше не пошёл, конечно, нужно было пойти прикончить это
опасное существо, пока след свежий, но это заняло бы время, а у
него его не было. Инженер направился к мотоциклу. Повернул и через
сотню шагов набрёл на ещё один такой же след, только поуже. Да,
сколопендр тут было предостаточно. Если сегодня всё сложится,
придётся ими заняться.
Горохов ещё на подъезде к сетям увидал трёх людей с оружием.
Сапоги они не носили, самодельные башмаки, обмотки, кроткие, почти
белые пыльники, головы укутаны в тряпки. Они стояли на бархане и
смотрели в его сторону. К ним он и направил мотоцикл. Подъехал
почти вплотную и заглушил мотор.
- Здравы будьте, добры люди. - Произнёс он, слезая с
мотоцикла.
- И тебе, здравия желаем, - отвечал ему один из них, не снимая
маски и не спускаясь с бархана, так и говоря сверху.
Горохов и не ожидал другого, казаки люди гордые, а если говорить
честно, то и заносчивые. Эти жители бесконечных степей и
раскалённых песков, на всех других смотрели свысока. Конечно, они
кичились свой выносливость, своей выдержкой, врождённой
приспособленностью жить в адских условия юга и умением стрелять
почти без промаха. В общем, для них он был каким-то горожанином или
северянином.