— Мыло и полотенце, — добавил от себя Антон.
— Мыло? — удивилась служанка. — А это что такое?
— Ну мыло? Это… мыло, — не зная как пояснить, растерялся Антон.
— Оно такое... пенится и очищает тело от грязи.
— Тело от грязи? — не переставая удивляться, переспросила
женщина. — А вы что, в грязи вывалились, милорд?
— Ну почти... Вот вы чем котлы моете от жира?
— Золой и песком вестимо. Чем же еще?
— А руки если вымазали их?
Женщина молча уставилась на Антона.
— Франси, милорд имеет ввиду дать ему желтый болотник, каким
девки пред замужеством моют свое тело. И чем вы будет обмывать
старого милорда.
— Ах, это... — Франси посмотрела на Антона как на сумасшедшего
чудака и усмехнувшись, произнесла: — Так я сейчас принесу.
Буквально сразу она вошла с тазом в руках, с льняным полотенцем
через плечо, а в тазу лежали и плавали желтые засушенные цветы.
Поставила таз на стол.
— Вот, пожалуйте, милорд. Все как вы хотели. — И с любопытством
стала смотреть, что будет делать Антон. А тот опустил спаниеля на
пол и подошел к тазу. Отодвинул цветы в сторону и ополоснул руки.
Затем посмотрев на цветы помял их между ладонями в воде и от них
стала появляться желтая пена. Уже смелее схватив их рукой, Антон
стал тереть цветами руки. По комнате поплыл приятный
медово-цветочный аромат и, смешиваясь с запахом готовившиеся в
котле пищи, раздражал. Антон помыл руки, ополоснул лицо и вытерся
полотенцем. Оглядев стол, прошел к торцу и сел на жесткий стул с
высокой прямой спинкой.
Спаниель деловито стал обнюхивать зал. Залез под стол и
направился к кухарке. Та бросила ему кусок вареного мяса на пол и
собака с жадностью его съела, посмотрела влюбленными глазами на
Франси и завиляла куцым хвостом.
— Ваш щеночек? — Спросила женщина и подкинула псу еще один
кусок.
— Теперь уже мой, — ответил Антон и только сейчас понял, что
этот спаниель стал причиной того, что он попал сюда. Если бы
профессор не испугался, что собака пропадет, он бы не отправился
вместе с Антоном его искать. И Антон не испугался бы горцев, не
сбежал с того места, откуда можно было бы вернуться… Но понял, что
ненависти или злобы к собаке он не испытывал. Наоборот, он был ему
как родной, напоминавший о потерянном безвозвратно доме, работе,
родителях и друзьях.
— Вино будете? — спросил прислуживающий Флапий.