— А что покрепче есть?
— Есть! — ответила за мужа кухарка. — Настойка на орехах.
Будете?
— Неси, — махнул рукой Антон. Флапий меж тем подал Антону
тарелку дымящегося супа или похлебки, напоминающего хаш.¹ Большие
куски нарезанного хлеба и дымящееся мясо на тарелке. Тарелки были
из серебра, а ложка деревянная. Тут же рядом с мясом лежал кинжал с
тонким лезвием.
Увидев недоуменный взгляд Антона, Флапий понял его по-своему и,
горестно вздохнув, покачал головой:
— Простите, милорд. Это все наемники. Они столовые приборы из
серебра украли и часть посуды. Я смог спрятать лишь малую
часть.
— Не парься, Флапий! — отмахнулся Антон и услышал
удивленное.
— Чего не делать, милорд?
— Э-э... Это в том смысле, что не надо беспокоиться. Я ем из
любой посуды и любым прибором, лишь бы они чистыми были, — мысленно
ругая себя за сленг, который тут не понимают, ответил по-быстрому
Антон. Сам же подумал, что помрет здесь не от меча или стрелы, а от
бактерий и инфекции. Что такое мыло тут не знают, моются лишь перед
замужеством как королева Испании и потом уже на отпевании. После
смерти.
Пришла Франси с большим графином, в котором плескалась янтарная
жидкость. Она налила настойку Антону в оловянную кружку и поставила
ее перед ним.
Перед Антоном стоял тарелка хаша, выпивка… В общем, выпивка и
закуска. Настойка пахла просто восхитительно.
— А ты чего? — спросил он Флапия. — Тоже, наверное, голоден.
Садись, выпьем и поедим. Помянем батюшку, как у нас принято.
— Вы позволяете мне сесть с вами за один стол, милорд? — в
великом удивлении воскликнул слуга. — Это для меня великая честь. —
И тут же бухнулся на стул, на противоположном конце стола.
— Франси, неси и мне еды! — прикрикнул он. — И кружку!
Антон поднял свою кружку принюхался к запаху настойки и ощутил
аромат виски, дуба, карамели и все это имело приятный ореховый
оттенок. Он посмотрел на слугу и произнес:
— Да будет отцу земля пухом! — Выпил залпом всю кружку и занюхал
рукавом. — Пей! Подбодрил он замершего с открытым ртом Флапия. У
нас так умерших близких поминают.
Артем зачерпнул ложку супа и тоже как спаниель стал жадно есть.
Утолив первый голод, он налил вторую кружку настойки. Антон
почувствовал, что первая его не взяла. Напряжение, царившее внутри,
осталось. А он хотел расслабиться. Хоть на минуту забыться и
оторвать от себя прикипевшую горечь.