— Спасибо вам, милорд, вы оказали честь моему мужу и мне,
посадив за стол рядом. Мы за все годы службы вашему батюшке, такой
чести не удостаивались. Видимо судьба к нам наконец-то стала
милостива, что послала вашему чокнутому отцу такого мудрого сына.
За вас, милорд!
После стакана настойки и закуски, которую Антон лопал в три
глотки. Он повеселел.
— Франси! А почему отца все считают чокнутым?
— Ну а кто он, милорд. Как есть ненормальный. Как выпьет бывало,
так рассказывает небылицы. Что он жил где-то не тут, а где сам
рассказать не может. И жизнь там другая и люди тоже. А то забывал,
что жизнь его рядом с нами прошла. А вся дурь эта, от книжек,
милорд. Накупил книжек, начитался и поглупел. Мой муж говорит, что
если много читать, дураком станешь…
— Ну да, — кивнул Антон и повторил любимую присказку Флапия: — И
это все знают.
Шер разгадав, что он шутит, забулькал в беззвучном смехе, а
Франси радостно подтвердила:
— Точно подмечено, милорд. И мой муж тоже так говорит. Вы
поменьше читайте. Вы, сразу видно, из другого теста сделаны. Из вас
благородство наружу лезет.
— Это как? — удивился Антон.
— Ну вы белокожий, на солнце мало бываете. К физическому труду
не приучены. Руки чистые без мозолей. А такое только у господ
бывает. Но что мне нравится в вас. Так это то, что душа у вас
несветлая.
— А какая? — спросил сбитый с толку Антон и поставил на стол
вновь налитый стакан с настойкой. — Черная что ли?
— Зачем черная? — в свою очередь удивилась Кухарка. Она
раскраснелась от выпитого. И то надо заметить, пила наравне с
мужчинами. — Серая.
— Серая?
— Да, серая. Вы просто так на костер человека не потащите и слуг
мордовать не будете. Вы сохранили еще человечность. Ну это и
понятно. У греков воспитывались. Они хоть и чудаки, но не светлые.
И посвятили вас Закату, это тоже о чем-то говорит.
Антон поднял стакан, залпом выпил. Сунул в рот желтый кусок
плода и разжевал, шмыгнул носом и с интересом спросил:
— И о чем это говорит?
— А мне почем знать? — спокойно отозвалась Франси, выпив свой
стакан. Поставила его, утерла рот рукавом ночнушки и потянулась к
зелени. — О чем-то.
— А я не знал, ваша милость, что вы закатный. — удивленно
посмотрел на Антона шер.
— Я сам не знал. Только когда сюда прибыл узнал об этом.
— Надо же! — Глаза Франси вспыхнули настоящим пламенем. Антон в
испуге отшатнулся и посмотрел на Торвала. Заметил ли он это пламя.
Но тот спокойно жевал колбасу и когда Антон глянул на жену Флапия
та была нормальной.