– Ничего себе, – сказал я.
На холсте был изображен призрачный силуэт над какими-то кустиками, терявшимися в тумане. На заднем плане угадывались надгробия, в черном небе тускло мерцали звезды. Вроде ничего особенного, но нарисовано было мастерски, жутко.
– Страшилок начитался?
– Батон-то? Обычно такого не рисовал. У нас гараж прямо возле кладбища, он там завозился с двигателем и уже за полночь домой топал, вот и причудилось ему… Два дня рисовал, а потом за шкаф закинул. Халтура, говорит. Только возле рынка продавать.
– Не скажи, – заметил я. – Я бы на стенку повесил.
– Я с батоном потрещу, может, он подарит. Ему все равно без надобности, – великодушно сказал Стасик.
Я повернулся к Лорке, чтобы спросить ее мнение о картине, и замер. Она смотрела на холст, с омерзением скривив губы.
– Что, не нравится? – поинтересовался Стасик.
– Нет, – сказала она, мотнув головой. – Убери, пожалуйста.
Он не стал ничего уточнять и вернул холст на прежнее место, за шкаф. Лорка села на стул.
– Чего? Плохо, что ли? – встревоженно спросил Стасик.
– Да нет, нормально.
– Говори. Рожа у тебя… – Он запнулся: слово «рожа», конечно, к Лорке никак не подходило.
– Неприятная картина, – сказала Лорка. – Но написано талантливо.
– Угу, – неопределенно буркнул Стасик.
– Послушайте, а мы можем туда сходить? – спросила она.
– На кладбище? – уставился на нее я. – Ради бога. А что там делать?
– Ну… Интересно. Каждое кладбище – это история города.
– Да хоть сейчас.
– Без вопросов, – сказал Стасик. – Раз уж мы задвинули школу… На кладбище ветер свищет, завиваясь над крестом, на могилке… э-э… – Он осекся, потому что дальше было не шибко прилично.
Лорка хихикнула.
– Знаю я, знаю, – сказала она. – Тара-рам тара-ра-рам, тут могила растворилась, вышел из нее мертвец: «Что ты делаешь, негодный?»
– Тара-рам меня, подлец, – закончил я. – Какие мы образованные и утонченные молодые люди. Аж противно.
– А что? Детский стишок, – пожал плечами Стасик. – Так что, валим на кладбище? Только я бутер свой дожру, делал ведь, старался. Ну и розы – я себе оставлю, да? Красивые…
– На кладбище мы пошли пешком – чтобы убить время. По дороге Стасик пространно рассуждал о мертвецах.
– Вот смотри, Лех, – приставал он, – положили мертвеца в гробик, гвоздями забили, зарыли. Лежит он там, и что с ним происходит?