— Свали к Первому, Регин, — огрызнулся привратник, — теперь я
злобный старый хрыч на страже, и моя очередь лупить малолетних
ишаков, которые возомнили себя слишком умными! Но даже я! Даже я не
был настолько туп, чтобы тащить сюда кого-то вроде этого
Мариса...
— Зато какую технику сотворил, — цокнул языком Регин. Он
гордился учеником.
— Тебе лишь бы свои каракули царапать. Смотри, как бы ещё кто не
подох, — фыркнул Агмунд и исчез с хлопком воздуха. Регин беззлобно
усмехнулся и отправился вглубь ущелья. Пришла его очередь наблюдать
за тренировкой молодёжи.
В чём-то старый хрыч на воротах был, конечно, прав. Лаута стоило
сурово наказать за то, что подверг жизнь товарищей опасности, но с
другой стороны, формально никаких запретов на вход в Грозовое
ущелье не существовало. Правило было одно для всех — войти может
тот, кто увидел. Правда, негласно сюда пускали только тех, кто уже
в шаге от Озера или выше и так деркзо вломиться сюда, как Лаут, не
додумался ещё никто. Пацан очень ловко обошёл следящий знак,
скрылся с друзьями в глубине и начал технику прежде, чем их успели
найти. Агмунд слишком поздно спохватился... да что там, он бы даже
не спохватился, если бы не мастер Рин, который волей случая
тренировался здесь неподалёку и вежливо поинтересовался у
привратника, какого демона молодёжь забыла в самом сердце Грозового
ущелья.
«И всё же, хороша техника», — довольно усмехнулся Регин,
рассматривая рисунок на камне. Ученик постарался на славу.
Окружив себя защитой от молний, старый мастер устроился на
валуне у стены ущелья и принялся наблюдать за тренировкой молодёжи.
Спустя сутки он вынес оттуда Рауда. В отличие от Мариса, тот сумел
выбраться из круга на своих двоих, но был так вымотан, что помер
бы, если бы попал хотя бы под одну молнию. Ещё через два дня
Грозовое ущелье покинула Лиза, кое-как доковыляв до выхода на своих
двоих, и Эдван остался один на один с последней ступенью.
***
Сосны мерно качали ветвями на ветру. Яль несла свои воды за
горизонт, а издали, нет-нет, да доносились раскаты грома с самого
Перевала. Похоже, сегодня тамошняя гроза разбушевалась особенно
сильно. Снор хмуро разглядывал лес, стоя на крепостной стене. Он
ненавидел стоять на часах, всей своей душой презирал это мерзкое
занятие, а всё потому, что после того случая в лазарете, когда он
чуть не подрался с тем предателем Лаутом, командующий так
рассвирепел, что определил его в пожизненные часовые. Наверняка,
старый хрыч Шин выел ему все мозги... проклятый алхимик. Снор
возненавидел старикашку всей душой, как и его помощника. С тех пор,
как его вынудили стоять сутки напролёт на этой проклятой стене, он,
бывший одним из лучших охотников в Уборге над Ялью, ненавидел весь
мир.