Заметив недоумение на лице Андрея, Кацман весело рассмеялся: -
Да не трусь ты. Так все делают. И на сцене и на телевидении.
Представь, если с первого ряда еще что-то видно, то в тридцатом
ряду они что увидят? Пятно вместо лица. Вот то-то. Зритель хочет
своего кумира во всей красе рассмотреть. Будь уж любезен,
потерпи.
- Тогда, может, все-таки гримершу дождаться? - никак не мог
взять в толк Андрей.
- Тебе еще порядок песен повторить нужно. Жесты вспомнить. Лучше
еще раз прошлый концерт просмотри, чем спорить.
- Да помню я все, - отмахнулся Андрей. - Если уж на то пошло, то
там и запоминать-то нечего. Розы-слезы/ Кровь-любовь. Кто только
эту дичь сочинял?
- Кто надо, тот и сочинял, - отрезал Кацман, колдуя над головой
своей жертвы. - Сиди тихо, а то ухо отрежу.
Негромко зажужжала машинка.
- Ох. - едва не взвыл Андрей, увидев, что Кацман недрогнувшей
рукой проделал в его волосах изрядную плешь. - Вы чего?
- Нормально, нормально . - продолжая свои манипуляции, успокоил
тот. - Парик оденешь. Парик. Понял? Ты ж всегда в нем выступал.
- А это, - Андрей тронул клок волос. - Откуда тогда это?
- Обрасти успел, - ничуть не смутился кауфер-любитель. -
Обрастаешь быстро.
Странно, похоже, он совершенно не озаботился правдоподобием
аргументов.
Андрей с сомнением поглядел на себя в зеркало.
- Ну, вам виднее, - вздохнул он. - Что за парик хоть?
- Нормальный парик, - Семен Яковлевич стряхнул с Андрюхиного
плеча остриженные волосы. - Сейчас примеришь.
- Картина маслом, - не удержался от возгласа Андрей, когда
рассмотрел себя в новом обличье.
- А знаете что. - он встал и медленно стянул с остриженной почти
под ноль головы несуразный, всклокоченный паричок. - Шли бы вы все.
Я, конечно, память потерял, но мозги-то остались. - Что за цирк вы
тут устроили?
Андрей вынул торчащий из чехла ноутбук и включил: - Здесь у меня
что?
- Да ты сядь, успокойся, - похоже, что неожиданная выходка
Андрея застала Кацмана врасплох. – Ну, а как же теперь быть?
- Как? - Андрей смахнул с носа мелкий волос, оставшийся после не
слишком умелой стрижки. Осмотрелся и вдруг заметил скрученный в
жгут черный платок, торчащий из поясных петель его сценических
брюк.
Расправил платок и ловко, словно делал это не одну сотню раз,
замотал голову импровизированной банданой. Взглянул на свое
отражение: - Примерно так.